В тот день в Париже было жарко и, казалось, что под солнечными лучами начнет плавиться асфальт. В тот день было открытие выставки к тому моменту уже всемирно известного фотографа Эрнольда Генте. Выставка имела ошеломляющий успех. Разговоры о гениальности фотографа ней не утихали несколько месяцев. Закончились эти разговоры вполне предсказуемо: уже в Брюсселе открылась новая выставка Генте, обсуждение которой заглушило дискуссии вокруг парижской.
А еще в тот день Эрнольд Генте совершил открытие, осознав, что его недавняя случайная знакомая Эрика - это больше, чем недельная интрижка. Роман получился ошеломляюще долгим, он длился почти год. Закончился он неожиданно: не смотря на то, что в богемной среде каждый второй ставил на то, что Эрнольду, как бывало раннее, станет скучно, и он сменит эту девушку на новую, все сложилось иначе: Генте Эрику не бросил, бросила она его, уйдя... нет, не к другому, а на тот свет.
В тот день в Амстердаме лил дождь, и, казалось, что в свалившейся с неба воде город утонет. В тот день Эрнольд Генте гипнотизировал взглядом разложенные на огромном студийном столе осколки - воспоминания о Эрики. Воспоминаний было не так уж и много: ворох фотографий да притихший сверток. И если, что делать с фотографиями Эрнольд знал: в той изображение не в фокусе - выкинуть, эта залита кофе - найти негатив и распечатать заново, а эта изумительна - достойна стать гвоздем будущей выставки, - то, что делать с притихшим свертком - ребенком - их с Эрикой дочерью - Эрнольд не знал. Генте был талантливым фотографом, мастером светотени, признанным гением портретной съемки, художником в своей области. Генте был абсолютным нулем в вопросах воспитания детей, и времени восполнить пробел в данных знаниях не предвиделось. Надеяться на помощь со стороны тоже не приходилось: в агентстве, куда Генте обратился с просьбой найти малышке няню. В ответ на формулировку: "Нужна няня, готовая к постоянным переездам. Работа такая, понимаете, сегодня выставка здесь, на завтра запланирована фотосессия президента Италии для парадных портретов, а затем я отправляюсь в Лос-Анжелесс... Малышка должна будет путешествовать со мной. Где я еще ее оставлю? Да, не волнуйтесь, она спокойная. Сколько лет, спрашиваете. Да, месяц вроде уже исполнился. Так найдете подходящую няню?" - работники агентства в ответ лишь возводили глаза к потолку: "Мы постараемся, но ничего не можем обещать," - бормотали они, и даже фраза "за любые деньги" не добавляла работникам уверенности, что подходящую кандидатуру найти реально. Впрочем, вернемся к главной линии повествования. Итак, в Амстердаме шел дождь, малышка Генте спокойно спала на студийном столе, а Эрнольд размышлял, как ему с этой да без няни ехать завтра в Рим. И в этот момент раздался телефонный звонок.
- Эрни, сынок, в последнее время о тебе узнаю только из газет, не хорошо это, хоть бы позвонил, - раздался на другом конце трубки чуть ворчливый голос Клэр Генте, - у тебя все хорошо?
- Да, я на днях попробовал использовать другую схему освещения в студии, это будет революцией в портретной съемки, - поделился новостями Эрнольд.
Примерно в этот же момент, голос решила подать и малышка Генте.
- Что это за плач? - удивилась по ту сторону провода Клэр.
- Это Этансель, - пояснил Эрнольд.
- Кто? Кто?
- Этансель - искра с французского, мы с Эрикой в Париже познакомились, вот я и подумал, что имя у малышки должно быть французское. А появилась она в моей жизни как вспышка, как искра... Потому и Этансель...
- Эрни, я ни слова не поняла из того, что ты сейчас сказал. Кто такая Этансель?
- Дочь моя.
- Так стоп, то есть у меня есть внучка, а я ничего об этом не знаю.
- Понимаешь, мама, сначала была выставка, потом не стало Эрики, потом я искал гувернантку Этансель, потом нашел новый способ освещения. Такая игра светотени...
- Да подожди ты со своей светотенью. Что ты с дочерью делать собираешься?
- У нас с ней завтра утром самолет в Рим. Там мы будем искать няню.
- А сколько ей лет?
- Где-то месяц.
- Ты в своем уме? Ты со своими фотографиями утратил связь с реальностью! Ты что собрался за собой везде ее таскать.
- Да. Она же моя дочь.
- Ты больной. Ты сейчас же меняешь билеты. В Рим ты полетишь через Ливерпуль. Я сама займусь воспитанием внучки.
- Мне некогда возиться с билетами, я еще не проявил пленку со вчерашней фотосъемки.
- Попросишь кого-нибудь из ассистентов поменять билеты. Чтобы вечером уже был в Ливерпуле. И, кстати, не мог дать девочке имя попроще, - закончила свою тираду Клэр.
Малышка вторила ей пронзительным воплем.
"В Ливерпуль, так в Ливерпуль," - слушая всю эту какофонию, подумал Эрнольд Генте.
В этот же вечер малышка Генте переселилась к бабушке.
Клэр Генте - в прошлом художница, занимавшаяся в основном иллюстрированием дамским романов, в настоящем искусствовед любитель на покое, большую часть времени тратящая на попытки привить окружающим, вне зависимости от их желания, чувства вкуса. Заполучив на воспитание внучку, миссис Генте первым делом решила сменить ей имя с претензионного Этансель на более благозвучный вариант Силинда, в честь героини романа, с иллюстраций к которому началась карьера Клэр. Однако, Эрнольд Генте оказался против. После бурных дискуссий было решено оставить девочке двойное имя.
Вторым шагом в воспитании малышке в понимании Клэр было развитие у девочки чувства вкуса. Этим миссис Генте и занималась в течение четырех лет, пока однажды, заглянувший в Ливерпуль буквально на пару дней в перерывах между выставками Эрнольд Генте не обнаружил, что дочка уже выросла, превратившись из вопящего свертка во вполне сознательное существо. Совершив такое открытие Эрнольд, не смотря на протесты Клэр, решает далее воспитывать девочку самостоятельно. Так для Силинды начался новый период жизни: мелькание городов, лиц, фотовспышка, запах проявителя, яркие лампы, люди, люди, люди, выставки, аэропорты, смена часовых поясов, полное отсутствие режима - в общем, хаос в миниатюре. Впрочем, девочке такая жизнь нравилась. Яркий калейдоскоп, всегда новые впечатления.
Очередной период в жизни девочке как и в самый первый раз начался с телефонного звонка.
Отец уже сутки не вылезал из студии, ставя вновь эксперименты с освещением, за окном отеля Милан купался в лучах весеннего солнца, Силинда сонно потягивалась в кровати. В этот момент и зазвонил телефон.
- Эрни, сынок, в последнее время о тебе узнаю только из газет, не хорошо это, хоть бы позвонил. У тебя все хорошо? - донеслось из трубки традиционное приветствие Клэр Генте.
- Отец в студии. Это я, - сонно отозвалась девочка.
- Силь? А ты почему не в школе?
- А мы решили, что в Милане я в школу ходить не буду, мы же здесь всего две недели, пока документы оформят, надо будет уже уезжать. Вот потом уже в Торонто, где мы будем месяц, я пойду в школу.
- Бардак. Ишь, творческая личность, а дочь нормально вырастить не может, - проворчала Клэр, сделав в уме пометку при первой же возможности высказать сыну все, что она думает о его способе воспитания Силинды.
- Это не нормально, когда ребенок каждый месяц меняет школу, а иногда по несколько недель вообще устраивает себе внеплановые каникулы, - внушала Клэр Эрнольду Генте при этой самой первой же возможности, - девочке надо учиться.
Выслушав тираду матери, Эрнольд Генте решил, что в чем-то та была права и решил найти для Силинды частную закрытую школу.
Выбор был из двух вариантов: отдать девочку в современный вариант "института благородных девиц" или же, отправить на несколько, оставшихся до начала учебного года, месяцев Силинду в Ливерпуль, где частный учитель восполнит пробелы в ее начальном образовании, что позволит девочке поступить в обычную школу. На стороне каждого варианта были свои "за" и "против", и сейчас сложно сказать, в пользу какого варианта был сделан выбор, потому как неожиданно появилась третья возможность. Силинда получила письмо из Хогвартса.
- Зная твою мать, это не удивительно, - бегло окинув взглядом текст письма, сказал Эрнольд Генте.
Силинда навострила уши, за свои одиннадцать лет девочка первый раз услышала от отца упоминания о матери.
- Почему? - спросила девочка, рассчитывая тем самым выудить из отца какие-нибудь еще подробности.
- Это долгий рассказ. А меня уже ждут в студии, - отмахнулся отец, - закажи себе билеты до Ливерпуля и дозвонись до моей матери, пусть она тебе встретит и вы вместе съездите в Лондон. Тебе надо сделать покупки для новой школы, - несвойственным для себя серьезным тоном начал инструктировать дочь Генте.
- Да, папа, - только и кивнула несколько удивленная Силинда.
А через несколько недель был сентябрь.
Магический мир Силинда полюбила буквально с первого взгляда. Точнее с первого взгляда Силинда влюбилась в колдографии. "Это даже лучше, чем просто фото," - подумала девочка, - "надо обязательно так научиться. Тогда я уже будут "не ребенок гения", а великим фотографом в магическом мире," - тут же решила для себе Силинда. В свои одиннадцать лет девочка уже много раз пробовала осваивать искусство фотографии, и, надо сказать, что у нее неплохо получалось, она была талантливее многих... вот только до таланта отца ей было, как пешком до Солнца.
"Я буду великим фотографом и меня не будут сравнивать с отцом," - твердила себе девочка, за собственными мыслями не замечая ничего вокруг.
- Генте. Силинда, - вырвал из размышлений девочку чей-то голос.
Только тогда Силинда обратила внимание, что замечтавшись не заметила ни то, как они добрались до замка, ни то, как началась церемония распределения.
- Да, я, - опомнившись отозвалась девушка.
Кто-то из рядом стоящих первокурсников толкнул ее локтем, шепча:
- Уснула? Нас же по факультетам распределяют.
- Ага, - невнятно пробурчала Силинда и поспешила к уже заждавшейся ее Распределяющей шляпе.
- Так... кто тут у нас... умная, способная девочка, в силу воспитания не имеющая никакого представления о постоянстве и дисциплине, - забормотала шляпа, едва оказавшись на голове Силинды, - ветреная, еще не осознавшая, зачем нужна учеба... Куда же тебя отправить... - задумался артефакт.
- Не правда, - так и не опомнившись от своих недавних размышлений про колдографии возразила Силинда, - не правда, у меня есть цель. Я буду стараться учиться. Честно буду.
- Вот и учись, - буркнула в ответ шляпа и громко объявила, - Райвенкло!
Так девочка оказалась на сине-бирюзовом факультете.
Нельзя сказать, что с первых же дней у Силинды, действительно, получалось учиться. Абсолютно не привыкшая соблюдать хоть какой-то распорядок дня девочка в первую неделю умудрилась опоздать буквально на все занятия. А через две недели Генте стало скучно видеть за окном все время один и тот же пейзаж, все таки от привычке к постоянным переездам сбежать тоже было не просто. Но постепенно Силинда освоилась, научилась не опаздывать, поняла, что магия может быть даже интереснее, чем мелькающий калейдоскоп городов, да и к тому же не исчезла никуда мечта стать великим магическим фотографом... В итоге, к середине года Силинда освоила искусство старательно учиться. Сложнее было научиться общаться с ровесниками: атмосфера, в которой росла девочка, научила Силинду общаться и пытаться дружить с людьми, старшее ее, но не с одногодками. Собственно, до поступления в школу не с кем своего возраста Силинда не общалась. Впрочем, подружиться с однокурсниками оказалось даже проще, чем освоить искусство учиться, по крайней мере для изначально коммуникабельной Силинды. В общем, адаптация к магической школе прошла у девочке достаточно легко. Так же легко и без лишних проблем Силинда доучилась и до шестого курса.
Шестой курс начался достаточно тихо. Пара побегов в погоне за кадрами, несколько любопытных ракурсов. Вот и все. События начались с середины года, когда в школе появились листовки. Буквально на неделю волна событий захлестнула школу. Силинда успела сунуть нос в расследования нескольких смертей и снять шикарную серию кадров. А потом все снова стало спокойно на полгода. Летом Силинда вновь путешествовала с отцом. А в сентябре вернулась в школу. И это была невероятная удача. Ей удалось сфотографировать василиска. Качество снимков оценил сам Министр Магии. К сожалению, второй журналисткой удачи у Силинды не случилось - Подирателей в Министерстве она уже застать не успела, Руфус Скримджер уволок ее из Министерства.
Когда в ноябре возобновились занятия в школе, Силинда вернулась в Хогвартс. Она не видела для себя другого варианта - в подполье колдографии не учат. В тот год новый директор первый раз проводила сортировку школьников. Биографию Силинды изучали долго и внимательно и в итоге выяснили, что у нее была мать-ведьма. Опасных мыслей, кроме безумной любви к фотографии, у Генте выявлено не было, поэтому ее признали самым обыкновенным магом, позволили доучиться и попасть на стажировку в "Пророк". Уже работая в "Пророке" Силинда сама провела поиск в архивах и нашла родственников-маг, хороших контактов с вновь обретенной семьей не вышло, но факт того, что они есть полезен для карьеры.