И куда только разом подевался весь воздух в легких, которые Ллойд буквально несколько секунд назад заполнил до отказа? Куда делся весь постоянно раздражающий гомон, который является непременным атрибутом любой трапезы в Большом Зале? Куда делись его обычные веселость и нечувствительность, с которыми он никогда не расставался по жизни? И еще это обостренное чувство, которое появилось в тот самый момент, когда Ллойд поближе познакомился с Эрикой.
Куда-то разом пропала решительность в его голосе, как и уверенность в собственных силах. Он был в смятении, он не верил собственным ощущениям. Он отвел взгляд и старался не смотреть на Эрику, но боковое зрение все фиксировало и передавало изображение в мозг. А отвернуться сил не было, да и нехорошо это по отношению к девчонкам.
Признаться, он совсем не был рад присутствию Генте, но это она заварила всю эту кашу, ей ее и расхлебывать, разве нет? Было страшно отдавать будущее отношений между Уолтер и Браун девчонке с колдокмерой, которая любую ситуацию может превратить в фарс. А еще ему не понравилось сравнение его с какой-то овсянкой, которую он с детства терпеть не мог. Да что позволяет она себе? Ллойд разозлился, и уже хотел было высказать все, что думает о рейвенкловке, как в дискуссию вступила и Эрика. Ее голос был тих и наполнен ужасом вперемешку с удивлением. Хаффлпаффец заметил, что ее глаза увлажнились. Еще никто и никогда не плакал по вине Ллойда. Он почувствовал себя ублюдком. Хоть и не понимал причин ее слез. Плачет потому что… хаффлпаффец оказался не тем, каким она нарисовала в своих мечтах? Но ведь вот он, тот самый Ллойд, который спас ее от обезумевшего Люпина, который устроил прогулку по заснеженному снегу и подарил День Всех Влюбленных. Ее… чувства не были поддельными, он знал это наверняка. Он все тот же. Так почему сейчас она так легко отмахивается от всего, что было между ними? Почему…?
- Нет, - тут же отреагировал он на вопрос Эрики. Нет. Нет. НЕТ! Никакой это не розыгрыш, а самое искреннее заявление за последние… нет, за всю его жизнь. Никогда он не был столь серьезен и прямолинеен. Никогда он не был настолько честен с окружающими и, прежде всего, с самим собой. А ему не верят. Доигрался, называется, своим клоунским существованием. Никем, кроме как шутом, он не выглядит в глазах окружающих. Посмейся над ним кто-нибудь другой, например, гриффиндорец или слизеринец, на подобную издевку Ллойду было бы плевать, а недоверие Эрики его… задевало. Ведь он не давал повода ей в нем усомниться, а потом вспомнил вчерашнюю ночь и густо залился краской. Но это было ради искусства, правда?
- Нет, это не розыгрыш, - Ллойд предпринял еще одну попытку как-то… вразумить Эрику. Почему она столь категорична? Почему не верит? Внутренний голос ухмыльнулся: «может быть потому, что ты предпочитаешь ночами разгуливать голым по крышам и позировать хогвартсовским папарацци?» Эрика осталась глухой к его увещеваниям. Браун с паникой в глазах повернулся к Генте. «Довольна?». А в глазах мольба о помощ

Идти в Большой Зал категорически не хотелось. В свете произошедших событий – пропуск утреннего приема пищи казался незначительной неприятностью. Недопроблемой. Есть не хотелось. Его тошнило от всего случившегося и, прежде всего, от самого себя. Не хотелось видеть насмешливо презрительных лиц сокурсников. Не хотелось думать и двигаться. У Снейпа было всего одно желание – просто лежать, закутавшись в плед, и смотреть в одну точку. Быть может, так он поймет, в чем смысл и предназначение его жизни. А если нет смысла, то зачем жить? Зачем питаться, двигаться, разгребать проблемы?
Последние дни Снейп пытался мыслить и действовать примитивно: встать, дать организму питательных веществ, сходить на уроки, вернутся к себе в спальню и отключиться. Серьезные мысли еще никому не приносили счастья. Лучше быть ограниченным улыбающимся идиотом и ничего собой не представлять. Дуракам живется легче, потому что они не думают, а если и думают, то крайне ограниченно. Непонимание реальности мира избавляет таких людей от жестокости, просто они не способны этого понять. Взять амебу. Разве ей живется плохо? Путешествует, гонимая океанским течением. Никаких забот, никаких проблем. Каков смысл жизни подобного одноклеточного организма? Примитив абсолютный. Снейп подумал о том, что желал бы стать этой самой амебой и не иметь никаких сложностей.
Из уединенной спальни его выгнал занывший желудок. Боль отвлекает и не дает сосредоточиться на привычном выпадении из мира. Пришлось выползти из подземелий и поплестись в Большой Зал. Попадавшиеся на пути живые картины отвели душу, потешаясь над внешним видом слизеринца. Тот не по обыкновению не реагировал на обидные слова. В Большом Зале было как обычно шумно. Северус поморщился и неспешно пошел к слизеринскому столу, стараясь не отрывать взгляда от потрепанных носов своих туфлей. За спинами предсказуемо раздались смешки и шепотки.
Снейп сел в отдалении от всех и притянул к себе тарелку с ненавистной овсянкой. Желтовато-серая густая масса незамедлительно отправилась в рот. Мда, с сахаром эльфы перестарались. Слизеринец съел еще немного, но вскоре тарелка была им брезгливо отодвинута. Он подозвал к себе тарелку с омлетом – вполне себе съедобно.
Северус намеренно не смотрел по сторонам. Он чувствовал – Лили тоже здесь.

Ллойд так поспешно выговорил свое «нет», что Эрика вздрогнула и невольно снова посмотрела на парня. У него было такое несчастное выражение лица, что внутри у девушки вдруг снова вспыхнул огонек надежды. Может она зря не верит ему? Все-таки до случая с этой фотосессией Браун никогда не делал ей ничего плохого, даже наоборот. Он был весьма искренним с ней. Неужели она могла поверить, что он мог бы так низко поступить? С другой стороны, то, что она слышала о Ллойде и его отношениях с девушками, а последнее время вокруг нее только такие разговоры и происходили, давало определенную почву для сомнений. Эрика чуть нахмурилась. Она никогда не относилась к людям с предубеждением, что бы там ни говорили окружающие, так почему она не верит человеку, который за несколько дней настолько плотно вошел в ее жизнь и сделал для нее так много необычного и хорошего, сколько многие за годы не делали? Возможно, потому что он сам не подошел к ней, не сказал ей ни слова со вчерашнего вечера. Огонь надежды медленно покачнулся. Одним из тех качеств, которые Эрика ценила больше всего, была честность. И она всегда очень чутко улавливала разницу, хотя никогда этого не показывала. И в действиях Брауна никогда не было неискренности и фальши.
Она уже было открыла рот, чтобы попросить Ллойда выйти и поговорить наедине, но тут о своем присутствии напомнила Генте, энергично махнув рукой куда-то в сторону. Не то чтобы Эрику интересовала, кто тот счастливчик, которого любит Силинда, она совершенно машинально проследила взглядом за взметнувшимся пальцем рейвенкловки. Брови взлетели вверх, а рот так и остался чуть приоткрытым. Неужто Генте влюблена в Снейпа? Нет, Эрика не имела ничего против Снейпа в принципе, они с ним вообще не пересекались. Но вряд ли столь угрюмый парень с репутацией умелого зельевара мог остаться незамеченным. Да и не так уж много человек училось в Хогвартсе.
Уолтер вдруг осознала, что рот все еще открыт, когда снова перевела взгляд на рейвенкловку, перестав пялиться на слизеринца.
- Ты любишь Снейпа? – все-таки решила переспросить Эрика. Нет, ну каждый человек достоин, чтобы его любили. Но Генте и Снейп, как-то совсем не вязались в сознании хаффлпаффки. Рот Уолтер все-таки закрыла, но менее удивленной от этого не стала.

"Значит, и его тоже," - мысленно согласилась Силь, услышав имя ее выбранного волей великого бога Рандома "возлюбленного". И то, что им оказался известный своей угрюмостью слизеринец, Генте нисколько не смущало - Снейп, так Снейп. Не омлет, не компот, не овсянка - и шикарно. Тем более, что шокированная этим заявлением Эрика, кажется, совсем, забыла как обижаться и подозревать в искренних словах шутку. Все было бы еще прекраснее, если бы Браун не влез со своими попытками поиграть в "слабо". "Для тебя же стараюсь, мог бы и помочь," - мысленно фыркнула Силинда, а, впрочем, если столь экстравагантным образом она сможет поставить точку в это инциденте, она согласна.
- Хорошо, - кивнула Генте, - я вам докажу. Только чур, после этого никаких разговоров про "овсянку", мир, дружба, любовь, - подмигнула Эрике Силинда и, глубоко вздохнув как перед прыжком в воду, направилась к столу слизеринцев. Везет ей в последнее время на змеиный факультет. Везет как утопленнику.
- Привет, - оказавшись рядом со слизеринцем, поздоровалась Силь так, будто бы они общались больше, чем два слова за все шесть курсов, - ты только не удивляйся ничему, - продолжила говорить Генте, в подобных ситуациях ведь главное наглость и быстрота, успеть, пока никто ничего не понял и не успел среагировать. Не дав слизеринцу ни опомниться, ни ответить, Силь нагнулась и поцеловала его.