Нарцисса, которая полночи прорабатывала варианты укладки волос и сооружения разнообразнейших причесок, пребывала в том состоянии, когда все происходящее еще кажется сном, но туман постепенно рассеивается. Однако данный факт никак не сказывался на ее внешнем виде, который она тщательно привела в порядок более получаса назад. Она сидела рядом с Люциусом, потягивая тыквенный сок и в задумчивости глядя куда-то чуть выше небольшого количества голов, склонившихся над тарелками за столом Гриффиндора. Девушка даже не заметила как Руквуд, сидевший по другую сторону от Малфоя исчез из-за стола. Она немного волновалась, боясь, что матушка не успеет прислать ей наряд, так долго и упорно вырисовываемый в течении нескольких дней, но все же, старалась подавлять в себе эти ненужные, выматывающие эмоции. Люциус повернулся к ней и заговорил. Нарцисса слушала его, не сводя глаз с одной только ей известной точки над столом Гриффиндора. Когда юноша замолчал, очевидно, ожидая ответа, она дернула уголком губ, переведя взгляд на его лицо:
- Естественно, ты же, наверняка, не хотел бы появиться даже на таком знаменательном, - в тон ему выделила то же слово девушка, – событии с кем-то, кто бы не смог произвести должного впечатления. А чтобы произвести оное, девушке надо несколько больше времени, чем молодому человеку, - заключила Нарцисса, вспоминая, как выглядел последний вариант эскиза платья, и какие указания она давала на его счет. Ее взгляд снова переместился с лица юноши на ту же точку в пространстве. Вдруг раздалось хлопанье крыльев и в зал влетели совы. Нарцисса вздрогнула, подняв глаза к потолку и в немом удивлении стала рассматривать приближающихся к столу Слизерина птиц, гадая, кому же это так повезло, и что же они тащат. Четыре большие, красивые, ухоженные совы, явно никогда не знавшие школьной совятни, несли большую коробку, обернутую серебристо голубой бумагой и перевязанную широкой атласной сине-серой лентой. Это было красиво. И это привлекало взгляды всех, кто находился в зале. Каково же было удивление девушки, когда птицы плавно спикировали к столу зеленого факультета прямо перед ней, опустив коробку не на стол, а на лавку рядом с Нарциссой. Несомненно, это были хорошо дрессированные птицы, в отличие от тех, которые швырялись почтой прямо в стаканы с соком или тарелки, полные овсяной каши. Девушка как завороженная несколько минут смотрела на коробку, забыв обо всем на свете, пока одна из птиц не щелкнула клювом, привлекая ее внимание. Выйдя из состояния ступора, Нарцисса торопливо отвязала ленты от лап сов и тут же стала распаковывать посылку. Развязав ленту, девушка аккуратно, боясь порвать столь шикарную бумагу, сняла упаковку, а после – и крышку большой белой коробки, которая скрывалась под ней. И замерла. В коробке лежали белоснежные, как первый снег розы, с едва заметными серебристыми искорками по краю лепестков. Их было много. Достаточно много, чтобы сердце холодной слизеринки пропустило удар. Разглядывая цветы, Нарцисса не сразу заметила небольшой голубой конверт, лежащий поверх стеблей. Из него она вытащила прямоугольную карточку, на которой были выведены изящные инициалы: «Х. А.». Девушка в недоумении уставилась на них, пытаясь вспомнить хоть кого-нибудь, кто бы подошел под это наименование. Ее взгляд переместился на лицо Люциуса, но Малфой, определенно не был этим «Х.А.». Особенно, судя по тому, какое выражение приобрело его лицо.

Нарцисса была чрезмерно удивлена. Ее взгляд вновь переместился на розы, которые, безусловно, производили впечатление. Белые с серебристыми искорками лепестки приковывали взгляд, восхищали. Это был дорогой подарок. Даже, несмотря на то, что розы – всего лишь цветы, такие подарки преподносились либо горячо любимым родственникам, либо горячо любимым женщинам. Девушка провела кончиками пальцев по изящным бутонам. Наощупь они были похожи на атлас, только еще нежнее и шелковистее. Тонкий, свежий аромат был более чем приятным дополнением. Но кто мог расщедриться на подобный подарок для нее? Пытаясь понять, девушка вновь наткнулась взглядом на инициалы «Х.А.» на карточке. Взяла квадратик бумаги в руки, повертела, рассматривая каждую из сторон, даже поднесла к носу, в надежду, что, быть может, неизвестный отправитель оставил какой-нибудь след на ней, который мог бы дать девушке подсказку. Но карточка пахла розами, почерк был незнаком, да и много ли поймешь о почерке, глядя лишь на две аккуратно выведенные буквы.
Люциус был явно возмущен подобным положением дел. Впрочем, быть может, возмущен – это слишком громкое определение эмоций для такого человека, как Мистер Малфой, но юноша явно испытывал чувства, похожие на возмущение. Он даже не смог без запинки начать фразу. Данный факт удивил Нарциссу едва ли меньше коробки с розами в это февральское утро и, несомненно, польстил самолюбию девушки. Значит, холодный красавец, Люциус Малфой все-таки имеет на нее, куда большие виды, чем хочет показать. Но сейчас нужно было думать не об этом. А о том, чтобы разгадать загадку с инициалами и ответить хоть что-нибудь вразумительное на вопрос юноши. Нарцисса стала перебирать в уме сначала родственников, чьи кандидатуры хоть и быстро отметались, но никак не кончались, потом – друзей, приятелей, знакомых. Что-то такое знакомое было в этих инициалах, но это что-то упорно ускользало. Пытаясь схватить щекочущую сознание мысль за скользкий хвост, девушка неосознанно сжала пальцы на ладони Люциуса. От этого машинального жеста, Мисс Блэк немного пришла в себя, хотя даритель так и не был ей выявлен. Она вздохнула и, заглянув юноше в глаза, проговорила:
- На вопрос о том, что это, - девушка кивнула в сторону коробки, - я рискну предположить, что это – подарок ко дню Святого Валентина. Но на вопрос о том, кто прислал мне сей совершенно умопомрачительный дар, у меня нет ответа, - она с задумчивым выражением на милом личике вглядывалась в потрясающую голубизну глаз Люциуса, будто ожидая, что он ей поможет разобраться с этим, подскажет этого таинственного «Х.А.».
- А ты никого не знаешь с такими инициалами? – все-таки решила уточнить Нарцисса. Любопытство жгло не хуже перцовых компрессов, которыми в детстве матушка мучала ее в периоды простуд. А эта скользкая, прыгающая на грани памяти мысль, что девушка несомненно знает, кто этот таинственный «Х.А.» - нервировала и вызывала легкую досаду. Безусловно, ей было приятно получить такой подарок. Будь отправителем Люциус, она бы, возможно, даже поверила, что он точно принц, сбежавший из какой-нибудь сказки. Но Малфой при всем желании не мог вписаться в эти «Х.А.», которые, казалось, как насмешка, красуются на карточке. Вот так задачка.
Девушка вздохнула и стала взглядом шарить по столам факультетов, быть может, там она найдет разгадку.

Нарциссу задели его слова. Впечатление от роз, попытки выловить из памяти хоть кого-нибудь с подобными инициалами были забыты. Ее голубые глаза потемнели, в них засверкали искорки гнева. Девушка ядовито улыбнулась и холодно поинтересовалась:
- То есть, Вы, Мистер Малфой, намекаете на то, что я ветрена, легкомысленна и поощряю своим вниманием любого, кто обратит на меня внимание? – она выпустила его руку и отодвинулась на расстояние вытянутой руки. – Может быть, Вы мне еще и расскажете, как именно я их поощряю? То, что я красивая девушка, иметь права на которую, хотели бы многие, не дает Вам права разбрасываться подобными замечаниями в мой адрес.
С каждым словом тон Нарциссы становился все холоднее и все вежливее. Чем сильнее злилась девушка, тем больше старалась показать Люциусу, что он в любой момент может отказаться от своих прав на ее руку. Вокруг были люди, те, кто никогда не пропустит скандала. Те, кто с радостью пообсуждает это знаменательное событие, разнесет слухи в каждый уголок замка. Поэтому вскакивать, повышать голос, размахивать руками и совершать любые опрометчивые и экспрессивные действия, было бы проявлением глупости.
- Конечно, Вам сложно похвастаться подобным жестом, совершенным в чей-либо адрес, - Нарцисса кивнула на коробку с розами. – От Вас и снега зимой не дождешься, что уж говорить о столь шикарных подарках в честь столь незначительного празднества, - он задел ее своими словами и подозрениями, поэтому ей хотелось задеть его в ответ. И уже не важно, чем все это закончится. Главное, не повышать голоса. Выплескивать свой гнев с выражением спокойствия на лице. Как же было сложно это делать. Яркие вспышки гнева так и норовили вырваться наружу, выплеснуться горячим красочным варевом прямо на голову Люциусу, посмевшего сказать в ее адрес нечто подобное.

Малфой кривился так, будто ему в рот натолкали лимонов прямо с кожурой и заставили медленно смаковать данное кушанье. Нарцисса взирала на это представление с выражением глубочайшего скепсиса на милом личике. Она старалась оставаться как можно более спокойной, хотя кончики пальцев уже начали подрагивать от еле сдерживаемого гнева, который так и норовил вырваться наружу, не только окатив Малфоя, но и забрызгав всех присутствующих в зале.
- Поощряю, значит? - по мере того как Люциус начинал распаляться и повышать голос, Нарциссе все сложнее было сдерживаться. Хоть ее тон все еще был холоден и более-менее спокоен, в глазах была отчетливо видна ярость. – Притягиваю? Да Вы просто ревнуете, Мистер Малфой, как какой-нибудь, как Вы там выразились, безмозглый хаффлпаффец? И слишком много на себя берете. Какого василиска Вы вообще проводите со мной время, раз у меня такое легкое поведение? Или, быть может, Вы просто не состоятельны как мужчина, вот и подозреваете меня во всяких непотребствах, которых бы Вам самому хотелось, да не получается?
Да что он вообще себе позволяет? Так недвусмысленно высказаться по поводу ее поведения, когда сам является объектом не меньшего спроса. В пальцах начался зуд, так и хотелось швырнуть чем-нибудь потяжелее в этого надутого индюка, который разошелся ни на шутку и уже демонстрировал всему залу, чего, по его мнению, ждала девушка.
- Я вообще о тебе не думала, - вспылила-таки она, сверкнув глазами. Конечно, это высказыванием не было правдой. Еще как думала и далеко не раз и не два. Но в данный момент Нарциссе просто нестерпимо хотелось задеть его еще сильнее, также, как он задевал ее.
- И уж не бери на себя слишком много, на принца ты даже с большой натяжкой не похож. Разве только на коня. Хиленького, чахлого и болезного. Которого и нагружать не хочется, и утопить жалко, - бросила девушка. Наверное, самым лучшим вариантом сейчас было встать и уйти, но гнев уже полностью завладел юным сознанием, и из него не так-то просто было выкарабкаться, да и не хотелось. Это приносило какое-то болезненное удовольствие - слушать его выпады и нападать самой. Уже было абсолютно все равно слышно их или нет, что потом скажут и какие сплетни пойдут по школе. Она не позволит ему позорить ее и выставлять последней идиоткой. Еще посмотрим, за кем останется последнее слово.