Давящая тишина также была способна пробирать до дрожи. Если уж Пожиратели, взрослые опытные маги, под взглядом Волдеморта вжимались на собраниях в стулья, то, что говорить о школьнице, какой бы гриффиндоркой она ни была. Все её эмоции были на виду. В воспоминания Лорд также пробрался без какого либо труда, он знал почти наверняка, что девушка не имеет ни малейшего представлении о легилименции и защитить свой разум от проникновения извне не сможет, впрочем, даже ощущать подобного рода вторжения могли далеко не все.
Темный маг видел эти нелепые признания Снейпа, не дающие покоя девушке... Как же часто банальную страсть называют пафосным и громким словом любовь, придуманным, пожалуй, разве что для глупых женщин. Впрочем, что до мужчин.. те также, охваченные желанием, теряли остатки рассудительности, становясь слабыми и уязвимыми. Словом, силы в любви никакой не было, сила, по мнению Волдеморта, была лишь в знаниях.
А за дверью послышались шаги.
Люциус справился с поручением в короткие сроки, и кажется все прошло без эксцессов. Следом за светловолосым Пожирателем в помещение вошел Снейп, Лорд перевел на него свой холодный взгляд - никто из молодежи рта раскрывать не смел.
"Теперь-то ты осознаешь, мой дорогой Северус, насколько ты жалок и беспомощен, а ведь прими мое предложение, эта девочка продолжала бы жить", - на лице мага проступила недобрая ухмылка, от которой веяло еще большей угрозой, чем от пронзительного взгляда кроваво-красных глаз.
Любил Темный Лорд играть над чувствами людей, в особенности над чувствами влюбленных людей, смешивая с грязью всё то светлое, что в них имелось, погружая их душу во мрак и отчаяние.
- Ты даже не хочешь поприветствовать даму, Северус? - мягким тоном обратился Волдеморт к темноволосому слизеринцу, во взгляде которого перемешались и ненависть и страх одновременно. - Правильно. Слишком большая честь для такой как она. Ну, так что? Убьешь грязнокровку сам, быстро и безболезненно, или же попросим Люциуса убивать её медленно и мучительно? Ах, да, - как бы вспомнил он один немаловажный момент и взглядом покосился на слабый огонь в камине, в котором стараниями Николь догорали вместе с дровами волшебные палочки пленников, - у тебя же нет палочки. Что ж, свою я тебе не одолжу. В таком случае нам остается только второй вариант. Приступай, Люциус, - последние два слова прозвучали в контрасте твердо, как и подобает приказу. Он кивнул Малфою и по удобнее откинулся в кресле, наблюдая больше за Снейпом нежели за трясущейся от страха девчонкой.

Невозможно описать всю гамму чувств, что испытывал Северус. Но среди всего хаоса, царствующего в его душе, лишь одно чувство посягало на господство над остальными. Ненависть. Ненависть к Темному Лорду, который решил наказать и отомстить самым изощренным способом. Ненависть к Малфою, который как послушная домашняя псина выполняет глумливые команды хозяина. И ненависть, прежде всего, к самому себе. Он ненавидел себя за то, что втравил Лили в темные игры. За то, что подверг опасности. За то, что беспомощен, как новорожденный котенок, и не может никоим образом изменить ситуацию. Кончились детские забавы, пришло время платить по счетам. Не деньгами, нет. Они здесь не ценятся. Отдать душу дьяволу и его помощнику. Вот цена, которую нужно выплатить за сделанные ошибки. Готов ли Северус? А у него разве есть выбор?
Северус старался не смотреть на Лили, ибо знал, что не выдержит, сдастся… и не убережет ни ее, ни себя. Он проследил за взглядом Волдеморта и уставился на лижущие языки пламени, в котором догорала его волшебная палочка. Подумаешь, палочка. Ее можно будет купить. Пусть не такую идеальную, какая была, но все же… Сейчас слизеринца не заботила эта проблема. Даже если и предположить, что палочка была бы до сих пор в руках у Лорда, не факт, что ее Северусу бы отдали. Он и не рассчитывал на столь щедрый дар. Его просто-напросто смешали с грязью, показали, кто здесь главный и кто всего лишь жалкое существо. Именно существо. Снейп ощущал себя именно таковым. Строптивым, характерным конем, абсолютно беспомощным перед хозяйским кнутом.
Лили… его Лили… Хотелось послать все к черту, рухнуть на колени рядом с ней, обернуться вокруг нее и защитить от всех невзгод. Хотелось растворить ее в себе, лишь бы она не видела той грязи, в которую их втаптывают, лишь бы была в безопасности. Вот он, Снейп, перед ними. Безоружен и абсолютно неопасен. «Оставьте ее! Оставьте! Я перед вами, я весь ваш!» С губ не сорвалось ни единого слова. Ни когда Лорд отдавал приказ, ни когда на арену вышел Люц. Когда-нибудь склонность к театральным эффектам его погубит, а сейчас Малфой действительно получал удовольствие от своей власти. Получал удовольствие от издевательств над Лили… Сердце защемило от боли. Снейп слушал речь Люциуса, призванную, несомненно, для унижения именно Северуса, и не мог поверить, что все это говорит Малфой. Происходила кардинальная не состыковка образов. Неужели Малфой настолько жесток? Малфой тот, который прилежный ученик и староста с безупречной репутацией. И Малфой тот, который сейчас хищно занес палочку над дрожащей жертвой и желает наиграться перед кульминацией. Северус чувствовал на себе любопытный, изучающий взгляд Темного Лорда. Оценивающий? Снейпу плевать на чью бы то ни было оценку. Он не товар. Вот только почему такое ощущение, что тобой зачищают грязь?
Ничего не выражающие лицо и стеклянные глаза, в которых наверняка отражается огонь камина. Хотелось закрыть глаза, досчитать до ста и проснуться, осознать, что это был всего лишь ночной кошмар. Но нет, образы слишком реальны, чтобы быть простым сновидением.
Северус пропустил момент, когда Малфой связал его веревками, лишь ощутил, что грубо тащат в сторону. Люциусу даже не пришлось применять силу, чтобы усадить Снейпа на пол. Рухнув на колени, слизеринец зажмурился. Злость, клокотавшая в нем, требовала немедленного выхода. Было больно и обидно. Тряпка, которую кинули, чтобы вытереть ноги. Ну, уж нет, он не будет удобной подстилкой для ног Волдеморта. Снейп дернулся, попытавшись отодвинуться и подняться и замер, ощущая, как путы впиваются в кожу, царапают ее, вспарывают. Не хватало еще истечь кровью на радость клоунам, что устроили маленькое представление.
«Круцио». Снейп снова дернулся. И плевать, что на руках под веревками выступили алые бусинки крови. Он хотел почувствовать эту боль, хотел забрать ее себе. Он готов терпеть все, что угодно. От безысходности, он закусил губу изнутри и повернул голову в противоположную сторону от творимого действия. Северус считал лишь пройденные секунды, то время, которое Люциус выбрал для прелюдий. Он должен быть на месте Лили. Только он! Это его порция боли, он ее заслужил.
Одиннадцать секунд. Северус медленно выдохнул – оказывается, он все это время не дышал. Разумеется, он знал все нюансы данного Непростительного. Пожалуй, это щедрый дар со стороны белобрысой змеи. Быть может, он получил уже свое удовлетворение и оставит Лили в покое? Утопия. Утопические мысли. Сквозь шум в голове продирались едкие слова Малфоя. Снейп знал каждое слово в отдельности, знал их определения, но не мог собрать предложение воедино. Осталось только надеяться, что Люциусу хватит ума не распознавать его молчание как знак согласия. Он ни на что не согласен, ни на что не подписывается. Разве что он согласится на спасение Лили и в таком случае распишется собственной кровью в любом договоре.
Снова «круцио». Будь сейчас в его руке палочка, она немедля заискрилась бы зелеными искрами. Он не сомневался, что в таком состоянии сможет сотворить огонь, который за считанные секунды уничтожил бы, к примеру, Хогсмид. Северус не знал, что делать с силой, которая буквально бурлила в нем. Сделать хоть что-то, попытаться ее спасти. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Он не знал, кого просил. Лишь это слово по кругу вертелось в голове. Он снова невольно считал секунды муки Лили. На седьмой сломался. Не выдержал.
- Нет, пожалуйста! – с этими словами он прислонился к ножке кресла, на котором восседал Темный Лорд. – Не трогайте ее, - он с трудом сглотнул, из последний сил сдерживая слезы. – Умоляю.
Падать ниже уже некуда. «Здесь твое место, Северус, у грязной подошвы ботинок. Под ней».

Глядя на разворачивающееся перед глазами шоу (при всём желании, назвать это как-то иначе язык не поворачивался), голову Темного Лорда не покидала одна единственная, становящаяся навязчивой, мысль - "что собственно я здесь забыл?" Он смотрел своим багровым взором на не в шутку увлекшегося Люциуса и также параллельно размышлял над тем, а не слишком ли будет грубо и невежливо с его стороны встать и уйти прямо посреди представления? Впрочем, было бы еще Волдеморту дело до такого понятия как вежливость, в особенности, если речь идет о горстке сопливых подростков, не представляющих собой ровным счетом ничего. Вся их спесь сбивалась одним единственным взмахом палочки, и Малфой исключением не был. Лорд прекрасно знал, какие методы воспитания использует Абраксас на сыне, и младший, судя по тому, что происходило сейчас в гостиной старого особняка Риддлов, уроки эти усваивал хорошо. Его "Круцио" выделывало с пленницей такое, что разносившиеся девичьи крики, наверняка, были слышны даже за пределами дома. Малфой старался. Заполучить в свои ряды столь безжалостного к врагам бойца и столь преданного тебе слугу было настоящей удачей, казалось, старый друг воспитывал своего отпрыска с одной единственной целью - чтобы тот всего себя отдавал служению Темному Лорду. Что ж, в этом светловолосом юноше Том видел немалые перспективы, в особенности учитывая тот факт, что Люциус не просто служил, он получал истинное удовольствие от служения, позволяющего ему упиваться властью над чужими жизнями, познавать силу и могущество темной магии. Малфой наслаждался, унижая грязнокровку и причиняя ей немыслимую боль, играл как кошка с мышкой, демонстрируя свое превосходство. В двух словах - развлекал сам себя, как только мог. И, возможно, будь Волдеморт в том же возрасте, что и Малфой, его бы зрелище повеселило, но, увы… Не случайно он поручил это Люциусу, для того самоутверждаться за счет школьницы было делом еще понтяным и позволительным. Лорд же на таких никчемных созданий свое время не тратил - «авада кедавра» и передавайте Мерлину привет.
Но пускай юноша и дальше развлекается, у него всё так замечательно получалось, что прерывать желания не возникало, пускай продолжает отрабатывать "круцио" до должного уровня, жертвы Темного Лорда кричат громче и молят о смерти, стало быть, Люциусу есть к чему стремиться.
Волдеморт уже начал подниматься с кресла, как услышал жалкую речь ползающего подле его ног Снейпа, из которого Люциус решил сделать коврик для ног любимого Хозяина. У защитника грязнокровок, наконец-то прорезался голос, это уже чуточку интереснее. Сделав пару шагов, Риддл остановился и, развернувшись, сверху вниз воззрился на связанного слизеринца.
Что-то не слышно из его подрагивающих уст слов раскаяния. Давай, Северус, расплачься, быть может, Темный Лорд сжалится. А впрочем, нет. Он ему и носового платка не протянет. Итак слишком много внимания было уделено обычному школьнику, целый день на него потрачен. В чем был смысл? Пожалуй, теперь самому Северусу предстоит убеждать Волдеморта в собственной надобности и полезности.
Но умолял он плохо. Разве так умоляют те, которые хотят сохранить жизнь себе и своим близким? Делетантство какое-то.
- Не трогать? – все те же ледяные нотки в голосе, Том выражал изумление. – Тебя так заботит судьба грязнокровки? Может мне все-таки наложить на тебя империо, чтобы ты стал, наконец-то, послушным? – в руках мужчины появилась волшебная палочка, голос его стал звучать чуть тише, но от этого не менее угрожающе. Куда забавнее будет смотреть на то, как девушка страдает от рук собственного друга. А главное штатный зельевар из Снейпа получится превосходный! Выделить ему отдельную темницу и держать там, выпуская лишь для того, чтобы он варил требуемые зелья, большего ведь от него и не требовалось. Империо – решение всех проблем.
Услышав же слова бедняжки, которая, несмотря на пережитую ей боль находила в себе силы разговаривать, Риддл лениво повернул голову.
- Милая, ты скоро сама умолять будешь…, - мягким почти нежным тоном говорил Волдеморт, вот только ни в голосе, ни во взгляде его тепла не было, - о смерти. Но не меня, а Люциуса., - понизив голос, отрезал он последнюю фразу, и посмотрел на Малфоя. – Я навещу второго нашего гостя. Ты же, как наиграешься с девчонкой, убей её, - Риддлу на самом деле было плевать, что его Пожиратель будет делать с грязнокровкой, пускай хоть изнасилует на глазах у Снейпа. Кстати, о Снейпе. Темный маг вновь развернулся к виновнику торжества.
- По прежнему не жалеешь, что ответил мне отказом? – не обращая внимания на возобновившиеся крики грязнокровки, с ухмылкой поинтересовался Том, вспомнив их недавний разговор перед домом, когда слизеринец посмел ему плюнуть под ноги. Где теперь его гордость? Снейп и был тем самым плевком, наступив в который подошвой ботинка невольно начинаешь испытывать чувство омерзения.

Склонившийся над Лили, юноша, однако, не забывал кидать мимолетные взгляды на человека, ради которого он заставлял страдать рыжеволосую гриффиндорку. Лицо Снейпа еще некоторое время оставалось непроницаемо. Но, когда девушка уже во второй раз начала извиваться под пыточным проклятием, когда крик уже не шел из ее горла, когда заклятие исчезло, а она как в бреду стала умолять не продолжать этого, даже такой хладнокровный человек, как Северус, не смог выдержать. Люциус посмотрел на Снейпа, который взмолился, падая прямо к ногам Темного Лорда.
«Ты бы ему еще ботинки поцеловал, ничтожество», - презрительно отвернулся Малфой.
Ему было нисколько не жаль Снейпа. Тот сам сглупил и поставил себя в такое положение, не оставив ни Лорду, ни его соратнику никакого выбора. Так пусть же теперь не плачет, а спокойно исполняет то, что от него требуют. Его жалкие сопли только усугубят ситуацию. Однако, как ни крути, теперь в любом случае Снейпу придется унижаться. Люциус перевел взгляд на Лили, которая внезапно громко вскрикнула, видимо, от нового приступа боли, а теперь тихо постанывала у ног слизеринца.
- Не сметь умолять? - переспросил он, услышав ее слова, - А что, по-твоему, он должен делать? Он оскорбил Темного Лорда. За такое полагается кара похуже, чем простое уничижение.
Это правда. Он знал, как Лорд умеет наказывать за оскорбление. Авадой, предварительно "наградив" Круциатусом. Так что Снейп еще легко отделывается. При словах Лорда, на лице Люциуса возникла мерзкая усмешка.
- О, Милорд, с радостью, - с легким поклоном отвечал он, - К тому же, мне кажется, что мистер Снейп недостаточно понял свою вину и всю суть оскорбления, которое Вам нанес. Я считаю, что он должен несколько глубже прочувствовать то, что натворил.
С этими словами Малфой, решив не напрягать руки, махнул волшебной палочкой, применяя режущее заклятие к платью Лили. Заклинание, словно ножницами или цепкими когтистыми руками, в клочья раздирало новое бальное облачение девушки. Сделано это было с целью опозорить ее и разозлить Снейпа. И...не только для этого. Когда гриффиндорка осталась в нижнем белье, Малфой медленно подошел к камину и взял оттуда одну горящую головню. Он решил не применять к девушке пыточного проклятия, посчитав, что Круцио для нее сегодня достаточно. Но так просто прекращать ее мучения, которые доставляли ему удовольствие, он не собирался. К тому же...это ведь настоящая боль. Малфой подошел к Лили и стал прижигать ее, оголенное до нижнего белья, тело в самых нежных местах, изо всех сил прижимая раскаленное дерево к плечу, бокам, спине.
- Я не слышу, что ты там лопочешь, Северус, - ехидно говорил он, опускаясь горячей головней к ногам девушки, - Умоляешь ли ты Лорда о прощении? Готов ли ты служить ему верой и правдой?
Малфой хотел вызвать ярость Снейпа. Возбудить в нем злобу и ненависть. Это выльется в нужное русло и сослужит хорошую службу. Он должен попросить прощения, но не канючить. Не проявлять слабость. Он должен поклясться в преданности, но твердым и суровым тоном. Да и просто должен понять, что отныне его судьба в руках Темного Лорда, а значит и Малфоя. И что с такими, как они, шутки плохи. Наверное, в эту самую минуту, даже Волдеморт дивился жестокости и коварству своего приспешника...