Всего мгновение, всего одно движение, всего дюйм, отделявший его от Лили. Такое вздорное расстояние кажется непреодолимым, невыносимо далеким и не достижимым. Так близко и так далеко одновременно. В отношении Лили Северус всегда чувствовал себя противоречиво, путался в своих сомнениях, менял свои желания и себя. Совершенствовал себя в соответствии с запросами Лили. Сложно идти в разрез с собственными желаниями, но слизеринец упорно шел против своих принятых моральных устоев, против своей собственной воли, к мечте. Он хотел соответствовать Лили и ее негласным запросам. Он хотел быть лучшим для нее. Но, увы, слизеринскую сущность никуда не деть и он навсегда останется в глубине души ядовитой змеей, какие бы не примерял к лицу маски. Этого не произойдет. Слизеринец – есть слизеринец. Снейп смог во многом перебороть себя. Он отказал самому Лорду Волдеморту, хотя предложение последнего было ох каким заманчивым. Но он смог отказаться от искушения. Да, запретный плод сладок, но вкусив его, обречешь себя на страдания и боль. Он смог распознать подвох вовремя. Он смог понять Поттера и нормально с ним поговорить, что никогда бы не сделал уважающий себя истинный слизеринец. Да, он был противен себе, но лишь мгновение, потом пришло осознание, что ради Лили он готов на все что угодно, даже пойти на дружеский контакт с ненавистным гриффиндорцем. Ради нее… все, что угодно.
Порыв ветра, заставивший смести последние барьеры, и прикоснуться к столь желанным в данный момент, к столь бесценным и навеки любимым нежным губам Лили. Прикоснуться, но, не успев попробовать, насладиться, лишь поймать отголосок той импульсивной пугливой ласки. Оцепенение волшебством момента вмиг рассеялось, оставляя после себя реальность суровую и тяжелую. В мыслях кружились миллионы слов, складывающиеся во фразы, которые необходимо произнести, но губы не шевелились, а слова застряли в подступившем к горлу комке. Он испуганно смотрел в глаза Лили, боясь наткнуться на холодное презрение и отвращение. Пусть проклянет, пусть ударит, пусть… Лишь бы не то отчуждение, которое было между ними тогда… Нет, нельзя вспоминать! Северус последний раз провел подушечкой большого пальца по белой, твердой щеке Лили и отдернул руку. То, что он сейчас сделал… ей не понравилось. Ее губы были сжаты в бледную полоску, а мышцы скул были сведены, будто… будто ее сейчас… Северус зачарованно наблюдал за тем, как разжались ее губы, как дрогнули, пытаясь… оправдаться? «Нет, Лили, тебе не за что просить прощение. Это была моя инициатива. Я и только я полностью ответственен за произошедшее!», - вертелось в голове, но так и осталось невысказанным.
Северус безропотно последовал за Лили, смотря на блики подлетающих зачарованных свечек, отражающиеся от рыжих локонов. Он не видел вопросительных взглядов слизеринцев, не слышал гневные реплики гриффиндорцев. Он лишь ощущал сильное прикосновение горячей ладошки Лили. Почему такое ощущение, будто он испытывает это в последний раз? Северус отогнал неприятные мысли. Лили все еще с ним и, быть может, все не так плохо? Но она отдернула руку, будто… Северус снова нерешительно посмотрел на Лили. Но она стояла к нему спиной, обхватив себя руками… в защитном жесте? Северус нахмурился. Он никогда не давал повода себя бояться и остерегаться. Почему… Почему она сейчас так… Слизеринец не знал, но хотел понять. Оттолкнул ее своим неосторожным необдуманным действием? Сжал сильнее кулаки. Лили собиралась с мыслями, чтобы начать тяжелый, но слишком важный разговор… для обоих. Здесь и сейчас все станет на свои места. Здесь раз и навсегда они выяснят отношения. Лишь бы не потерять ее…
Хотелось подойти и расцепить ее напряженные руки. Проглотив ком в горле, он слушал Лили, ее прерывистую, неуверенную речь. Слишком важны произнесенные слова. Лили никогда так не волновалась прежде. Значит ли это, что…?
- Нет, Лили! – прервал он ее, - Я позволил себе лишнее. Это я должен просить прощение, за то, что не сдержался. За то, что поддался порыву и воспользовался моментом. За то, что тебе было… неприятно.

Нет, в самом деле, на что он рассчитывал, когда, поддавшись порыву, потянулся к Лили? Этот несостоявшийся поцелуй, недопоцелуй, легкое прикосновение. Губы до сих пор жгло. Пусть это было сиюминутным порывом. Пусть больше никогда не повториться, но… это прикосновение, как клеймо, как именная татуировка на всю жизнь. Ее метка. Он принадлежит только ей. Он уже давно положил свое сердце на ее алтарь и только ей решать, что с ним делать, как с ним поступить.
Ее закушенные губы и стиснутое запястье выдавали с головой. Она силится не сказать то, что на самом деле думает. Она боится причинить своими словами боль Северусу. Он догадывался, что хочет сказать гриффиндорка, он мог бы сказать, что вычислил все ее мысли, но отчего-то слова застряли в горле сухим комом.
Наверное, он должен был заподозрить неладное еще тогда, когда Лили дала ему безропотное согласие на бал, ни секунды не раздумывая над ответом. Уже тогда Поттер был лишь миражом, способным к определенным действиями, но которые мог воспринять только Северус. Он не хотел думать в этом направлении, но сознание намеренно подсовывало негативные образы, заставляя тем самым прислушаться к внутреннему голосу и вдуматься. Поттер. Все упирается в Поттера. Как ни крути, в треугольнике «Снейп-Лили-Поттер» есть лишний и Северус знал, что именно он является тем самым ненужным звеном. Лишним. Северус чувствовал, что ему нет места в ее сердце. Тесно. Тесно быть третьим. «Третий лишний, как всем известно». Ее сердце занято другим.
«Не неприятно». Но почему снова нахмурены брови и до боли закушена губа? Снова сдерживает себя, чтобы не наговорить лишнего? Северус глубоко вздохнул.
- Лили, не надо. Не говори того, что не думаешь на самом деле. Не надо наступая на собственное горло говорить то, что хочу слышать я. Не щади меня, - резко сказал Северус.
Лили не должна противоречить сама себе. Снейп хотел услышать от нее правду, пусть и ту, которая разрушит, разнесет в пух и прах его слабенькую надежду на… на что? Он никогда не позволял себе думать в отношении Лили как о… его возможной девушке. Не разрешал мыслям бродить вокруг возможных между ними… романтических отношений. Она заслуживает лучшего, нежели его, Северуса Снейпа.
Хотелось разжать стиснутую вокруг запястья ладонь, разгладить наморщенный лоб, провести холодными пальцами по ее губам, успокаивая и расслабляя. Но, нет, это невозможно. После его порыва он вообще не имел никакого права к ней прикасаться. Даже как друг.
- Стыдно? – тихо переспросил Северус, - Стыдно находиться рядом? Тогда… - голос предательски дрогнул, - зачем? Зачем принимала приглашение? Чтобы не обидеть? Лили, я твой друг. Я думал, что твой друг. Я бы понял, я и сейчас понимаю. Просто… просто не скрывай своих настоящих мыслей. Не щади мои чувства, - холодно повторил Северус, совладав с голосом.

- Я говорю то, что вижу, - ровным спокойным голосом произнес Снейп, - Факты на лицо.
Ну, а как еще объяснить ее неприятие? Он просто ей противен. Пусть сколько хочет отрицает этот факт, но внутри Северус знает, что никогда бы не заинтересовал Лили с той точки зрения, на которую он и так не рассчитывал. Воспоминания нахлынули с головой. Ровно год назад он чувствовал почти тоже самое, те же чувства и эмоции. Именно в тот день, 14го февраля 1976 года он дал себе понять, что урод, и принял себя таким, ни на что не рассчитывая. Разве за год могло что-либо измениться? Прав был Тобиас, ох как прав. «Моральный закомплексованный урод, ни на что не годный в этой жизни», кажется, так он неоднократно говорил? Хлесткие слова? Такова суровая правда жизни.
Северус скрестил руки на груди и вскинул подбородок, визуально делаясь еще выше, надменнее и агрессивнее. Подсознательный жест защиты, не оберегающий от ударов жестких слов. Сознательный холодный взгляд, подавляющий рвущийся наружу крик. Снейп мысленно обматерил предусмотрительного Дамблдора, запретившего аппарацию в замке. Хотелось оказаться в пекле разбуженного, извергающего немыслимые потоки лавы, хотелось попасть в эпицентр землетрясения или подставиться под сходящую снежную лавину. Хотелось попасть в зыбучие пески, уже до горла ими поглощенным, а лучше с макушкой ушедшим в неизвестность, в темноту, в небытие. Вариантов масса, но ни один не возможен. Исчезнуть, пропасть, раствориться. Стереть все воспоминания о нем в памяти Лили. Увы, самому себе память стереть нельзя…
Снейп внимательно следил за Лили, отмечая, когда волна опаляющего румянца приливала к щекам, когда она еще сильнее закусывала губу, отчего та становилась белой как снег, когда отводила глаза или сильнее стискивала ладонью запястье, не замечая, что оно уже покрылось багровым браслетом. Но он ничего не предпринимал, что бы прекратить неосознанные действия Лили. Просто смотрел и мысленно сокрушенно качал головой. Северус понимал, что они должны пройти стадию, очередное жизненное испытание, перешагнуть выросший под ногами порог и перевернуть заляпанную кляксами страницу жизни. Именно перевернуть, ибо жизнь не дает возможности написать заново. Переписать. Исправить. Время необратимо, как и не изменяема книга жизни. Ее можно лишь перелистывать, с головой окунаясь в воспоминания и быть не в силах предотвратить или изменить тот или иной эпизод жизни.
Почему она еще здесь? Северус подумал о том, что в ее словах есть крохотная доля правда. Если бы он ей был безразличен, она бы оттолкнула его еще там, в Большом Зале и не стала бы сейчас, глотая слова и переступая через себя, пытаться объясниться с ним. Это неправильно. Она гриффиндорка и, может быть, это все объясняет? Может быть, ее гриффиндорский характер не позволяет оставить незаконченный эпизод на совести и именно поэтому она сейчас, запинаясь, распинается перед ним? Северус не хотел в это верить, просто потому, что знал ее на протяжении многих лет. Они были близки, в душевном плане. Он знал все ее страхи, переживания, потаенные желания… буквально все, но чувства, которые сейчас испытывает девушка, он не мог идентифицировать. В его жизни так мало было хороших чувств: мамина любовь, тетушкино снисхождение и обожание, приятельство с Нарциссой, почти отцовские чувства Дамблдора и дружеские отношения с Лили. Все эти годы, Лили настойчиво пыталась показать, объяснить ему, в чем заключается смысл слова «дружба». Наверно, Северус так и не смог понять тот смысл, что вкладывала Лили в это определение. Слишком разные, чтобы понимать друг друга во всем. Противоположные в видении мира и принятии своего назначения. Она – другая: веселая, жизнерадостная, положительная, добрая… можно подобрать кучу эпитетов, и все они будут как нельзя лучше подходить под описание характера гриффиндорки. Она всегда была для него слишком живой, слишком яркой, слишком эмоциональной. Радом с ней он сгорал от положительной энергии, кипучей деятельности и любви к жизни, идущих сплошным потоком от нее. Она делилась своими эмоциями со всем миром, а Северус, как алчный коллекционер, принимал ее дар, впитывал ее счастье в себя, заполняя свою пустую душевную яму. Он чувствовал заполнение и принятие доброты. Но как только он расставался с Лили, темная сущность отторгала чуждые ей чувства, снова и снова опустошая пропасть в душе. Лили была его персональным Солнцем, с восходом которого просыпалось желание жить и любить. Но стоит тяжелым грозовым тучам закрыть спасительный источник жизни и света, как Северус иссыхал и погибал.
- Вот именно Лили. Быть собой. Я не могу рядом с тобой быть собой. Это сложно. Я… я не хочу тебя терять, я хочу быть рядом. Но… не могу, - Северус выдохнул, - Тебе не за что просить прощение. Я допустил ошибку, мне и расплачиваться за нее. Я пойму, если ты предпочтешь больше никогда со мной не общаться, не удостаивать меня своим вниманием. Пойму и… приму, каким бы не был твой выбор. Но, пожалуйста, пойми и ты меня правильно. Я… - заветные слова были готовы сорваться с его губ, - я… - Северус встретился взглядом с зелеными глазами Лили, в которых скапливались подступающие слезы. Их там не должно быть. Они портят изумрудный цвет любимых глаз. На мгновение он позволил прорваться своим чувствам, позволил им отразиться в своих глазах и рассказать то, что он так и не смог произнести, - … я не могу.

«Не можешь? И это все, на что ты способен? Признаться ей в своей немощи? Ты червяк! Абсолютно безвольное существо!» Вырывающаяся магия чувствовалась в крови, выплескиваемая вместе с адреналином. Непростительная магия. Северус инстинктивно убрал руки подальше от волшебной палочки, иначе он сотворит что-то необратимое. Контролировать себя становилось тяжелее, но Северус держал темную магию в узде. Все еще держал. Не при Лили ее выпускать. Не при Лили…
Слова хлесткие как пощечины.
- Нет! – его возглас не был услышан. «Нет! Нет! Нет!» Хотелось отрицательно ответить на каждый вопрос Лили. Но она не услышит. В который раз Северус просто проглотит самое важное объяснение и снова и снова останется один. Да в любом случае, он останется один. Она не приемлет то объяснение, которое бы Северус мог ей сейчас преподнести. Знание… Снейп всегда считал, что самый ценный подарок – это знание. Но Северус точно знал, какое знание он не обрушит на Лили. Не сможет. Это его крест. Его ноша. Он ни в коем случае не хочет становиться для Лили обузой.
Северус всегда наивно полагал, что может контролировать свои эмоции и чувства, может их обуздать и подчинить собственной воле. И если с эмоциями дело обстоит более-менее нормально, то чувства он не в силах подавить. Еще один камень, за который стоит себя ненавидеть. С чувствами он не в силах бороться. И лишь когда нависла угроза ее потери, он как никогда раньше почувствовал, понял, что значит любить всем сердцем. В его понимании, сердце – всего лишь орган человеческого организма, а все красивые слова, в духе «слушай, что велит тебе сердце», «иди по зову сердца» считал бредом поэтов и лириков. Как же он ошибался. Быть может, именно в этом состоит суть высшей магии, которая основывается на любви? Сейчас слова «сердцу не прикажешь» приобретают новый смысл, воспринимаются единственно правильной прописной истиной, которая всегда лежала на поверхности, лежала у него под носом, а Северус с завидным упорством не замечал ее. Игнорировал.
Нет, ни в коем случае Лили не была ошибкой Северуса. Ни она сама, ни ее дружба, ни… Да, его чувства по отношению к ней – его ошибка, его слабость. То, знание, что так и не сорвалось с его губ, уничтожит его в одно мгновение. Уничтожит, сбросит с высоты, расшибет в жижу, что застынет на грязной зловонной земле. Так хочет признаться в своих чувствах, поделиться комком единственно позитивных эмоций и так боится этого. Он отдаст Лили все, что у него есть, включая душу и сердце, уже отдал. Но зачем ей темная, сломанная душа и израненное сердце? Заспиртует и поставит на видное место? Чушь! Вздор! Выкинет. Рано или поздно его безответная любовь окажется на самом дне мусорной кучи. И он это знает. Но почему-то пути, по которым он окажется сломанным на свалке жизни, волнуют гораздо сильнее, нежели сам факт падения в грязь. Самому, собственными руками не жаль выцарапать душу и втоптать подошвами своих ботинок сердце в лужу грязи. Абсолютно не жаль. Вынуть сгорающего себя и зашвырнуть как можно дальше, оставив лишь пустую оболочку. «Утилизируешь сам себя. Пускай. Все равно». Рассматривать другой путь не было никакого желания, однако же, мрачные мысли настырно закрадывались в голову. От них не закрыть сознание ментальным блоком. Лишь только просмотреть, полностью отрешившись от кадров, пропустив мимо себя. Но волей-неволей внимание натыкается на душераздирающие мысли, разбивается вдребезги об острые выступы возможного будущего и воет от ехидства внутреннего голоса. Лили. Если она собственными руками превратит в сморщенный ком его сердце…
«Уходи…» Подсознательно он всегда ждал этих слов. Знал, что они будут произнесены и боялся услышать. Желал никогда не услышать, и не был наивным, чтобы верить в чудо. Удар был нанесен. Посмертный удар. От самого близкого ему человека. От самого любимого и не менее желанного. Он это заслужил.
- Я уйду, - хриплым голосом отозвался Северус, когда Лили замолчала, чтобы перевести дух, - Но позволь договорить. Я верю тебе. Всегда верил, - тихо отозвался он, - Нет, Лили, ты многого не знаешь, не догадываешься и ни разу не думала в этом направлении, а если и думала, то о ком-то другом.
«Первый шаг сделан, обратного пути нет».
- Ты знаешь меня, как никто другой. Ты видела меня в самых отвратительных положениях, ты знаешь все мои страхи, ты слышала мои оскорбительные слова в свою сторону… Ты не оттолкнула меня, ты простила меня, ты просто была рядом. Я благодарен тебе за все минуты, что ты провела со мной. И пусть все эти мгновения строились в основном на принципе «выпад-защита», я все равно благодарен тебе за то желание изменить меня к лучшему. Я неизменен. Извини, что так и остался твоим не пройденным этапом, не расколотым орешком и не раскрывшимся бутоном. Я не мог позволить себе раскрыться и выпустить наружу свои чувства. Испытываемые к тебе чувства, Лили.
Северус замолк, подбирая слова. Он знал, какие слова сейчас за этим последуют. Он снял тот барьер, что установил с их первой встречи еще в парке Тупика Прядильщика. Позволил прорваться плотине и вырваться своим чувствам. Рука непроизвольно взметнулась вверх. Северус хотел стереть прозрачные капельки с ее лица, убрать непослушную прядь, но остановился в нескольких дюймах. Качнув головой, он бессильно уронил руку. Не достоин.
- Я люблю тебя, Лили.
«Вот и все». Он отдал ей то самое знание, которое так бережно хранил в своем сердце. На мгновение прикрыл глаза, чтобы вернуть обычное непроницаемое выражение лица. «Вот и все». Украдкой взгляд на Лили – все так же неподвижна. «Ничего не говори. Я знаю». Он опустошен. Ссутулившись, Северус тихонько развернулся и, стерев ладонью выступивший пот со лба, направился на выход.