Как и любого другого в меру любопытного человека Северуса манило к непознанному, непонятному и запретному со страшной силой. Загадки на то и созданы, чтобы их разгадывали. Ведь как бывает. Натыкаешься в жизни на какую-то тайну, совесть преступно лезет в голову, мол, надо, надо докопаться до истины и начинаешь изучать весь материал, который тем или иным образом касается непознанного. Укладываешь полученную информации в голову и злишься от того, что тайна все также остается неприступной с какой стороны к ней не подойдешь. Но в какой-то момент сталкиваешь с каким-то событием или слышишь кем-то вскользь брошенное слово, как у тебя в голове что-то щелкает, факты складываются воедино, и ты понимаешь, что истина была все это время у тебя под носом, а ты упорно ее не замечал. Вот так и сейчас одна часть сознания настоятельно требует провести собственное расследование на предмет того, что за странности творятся в этом парке, другая его часть настаивает, чтобы скорее трансфигурировали метлу обратно и сматывались со странного места. Все-таки Снейп тут не один и каким бы он ни был истинным слизеринцем, подвергать опасности, если это, конечно, не Мародеры, он не имел никакого права.
- Не существует ничего, чего действительно стоило бояться, - Северус действительно так считал. Да, некоторые утверждали, что у него отсутствует элементарное чувства страха, что у него ни капли нет инстинкта самосохрания. Люциус это называл один из тех немногих преимуществ, что принадлежит истинным слизеринцам, что у них напрочь отсутствует страх. Лили это называла человеческим бесстрашием. А Северус… Северус остановился на том, что это скорее пофигизм. Ему все равно, что произойдет, как произойдет и почему. И только один иррациональный страх испытывал Северус – перед отцом. Это происходило почти инстинктивно. Даже сейчас, став старше, при виде отца Северус сжимался, подсознательно ожидая нареканий или боли. Впрочем, чем он становился старше и сильнее, он понимал, что и отец больше не властен над ним. Северус знал уйму темномагических проклятий, против которых противостоять не могут даже взрослые волшебники. Вот только отцу все равно, какая это магия – темная или светлая. Это магия, а значит, уже изъян. Тобиас боялся своего сына, боялся его силы и в тоже время безумно ему завидовал. Ожидание чего-то плохого и страх – это разные определения, пусть и стоящие рядом в некотором роде.
- Ты думаешь, - Северус нахмурился, - я вполне… приемлемая компания?
Нет, в самом деле, что за чушь она несет? Никто в здравом уме на месте Андромеды не подошел бы близко к Северусу, не говоря уже об утешении. Он знал, что его общество – не самая приятная компания для кого бы то ни было. Он не умеет шутить, не умеет дурачиться, не умеет дружить, в самом деле. Даже отношения с Лили трудно назвать дружбой. Его тянуло к ней. Она – его персональное солнышко, которое может даровать жизнь и радость. Но в то же время он понимал, что он для нее – грозовые тучи, которые не пропускают ни одного лучика мимо и сквозь себя. Тучи, которые закрывают обзор, являя лишь свою черноту и угрюмость. Но даже солнышку не под силу окрасить серые тучи в задорный желтый цвет. Ему не место рядом с ней. Но и противиться тяге он был не в силах. Но… разве одного друга может так влечь к другому? В любом случае, это уже не дружба.
- Шоколадка? – Северус усмехнулся. – Разве мы встретили по дороге баггарта? Впрочем, если судить по твоему выражению лица, когда мы опустились, то так оно и было.
Удивительно чистая душа. Даже после колких и обидных фраз, она все равно предлагает шоколад. Вот так… просто. Не из каких-то корыстных целей. Просто потому… что хочется. Снова ощущение странности происходящего и непривычности. Кто ему еще мог предлагать шоколад? Разве что мать в детстве, когда удавалось продать приготовленные зелья. Лили часто делалась шоколадными батончиками. «Сев, ты такой худой. Надо больше есть». И Дамблдор своими приторно сладкими лимонными дольками. На самом деле, Северус был смущен, казалось бы, невинным предложением съесть шоколадку.
- Если только немного, - пробормотал он, смотря себе под ноги.

Вот уж действительно – «назойливая и надоедливая». Северус предпочел бы не знать о ее этой упрямой стороне характера. Предпочел бы сейчас сидеть в подземельях один, упиваясь своим горем и одиночеством и корить себя за то, что так опрометчиво поступил. Но если бы он не покорился упрямствую Андромеды, он бы и не узнал, что, в общем-то, вполне сносно может сосуществовать и взаимодействовать с другими... студентами. Разумеется, если это не Мародеры и им подобные, не тупые пробки хаффлпаффцы, и не высокомерные слизеринцы. Получается, самый оптимальный вариант его существования - это «рейвенкло»? Не хотелось бы делать поспешных выводов, но, похоже, что так оно и есть. И если бы не его ненависть к отцу, возможно, он попал бы именно на «рейвенкло». Даже Лили примерно так и думала, однажды заявив: «Знаешь, Сев, я подумала, что если бы мы снова могли вернуться к прошлому, а именно к первому сентябрю 1991 года и снова пройти процесс распределения на факультете, то я бы опять попала на «гриффиндор»». Северус тогда ухмыльнулся: «Гриффиндор - это диагноз, который, между прочим, не лечится. У гриффиндорцев поголовно одни и те же симптомы». Лили не так-то просто сбить с толку: «Интересная теория. Но знаешь, Сев, я не о том. Я уверена, что тебя Шляпа отправила бы в «рейвенкло». Согласись». Северус тогда промолчал, ибо мысли были заняты другим. Он не смог бы учиться на этом факультете по одной простой причине – рейвенкловцы довольствуются предлагаемой информацией, зубрят ее и только единицы идут в библиотеку и читают расширенную информацию об изучаемом. Северусу мало того, что преподают в школе. Это крупицы. На «слизерине» он мог с легкостью получить доступ к запрещенным манускриптам, посредством выполнения какой-либо услуги для чистокровных отпрысков. Доступ к запрещенным знаниям – вот цель, к которой он стремился. Тогда этот разговор так и остался незаконченным. Да и после… произошедшего Лили вряд ли вернется к их спору, ибо больше никогда не подсядет к Северусу, чтобы выяснить, какие свойства имеет тот или иной ингредиент. Этого больше не будет.
- Хочешь сказать… разно заряженные частицы притягиваются? Тебя, всю такую положительную тянет ко мне – этакому отрицательному злобному злодею? – он криво усмехнулся. – Могу запросто оспорить. Частицы притягиваются только тогда, когда они находятся в непосредственной близости друг к другу. А между нами пропасть и ты не можешь этого не понимать.
А мысли сами перескакивают на другую волну и теперь эти же слова он использует для характеристики его дружбы с Лили. Ведь все истина. Он без нее никто – одинокий скучающий странник, которому предписано сгинуть во Вселенной, затеряться вместе с остальной космической пылью. Когда она рядом, он ощущает себя целым, единым. Он жадно принимает щедро отданную радость, наполняясь ее даром.
Снейп пожал плечами. В общем-то, в темноте вряд ли бы можно было бы разобрать подобный жест, но Снейп надеялся, что Андромеда итак помет его молчание. Его жизнь была не шоколадной. Горькой, совершенно отвратительной на вкус. Этот привкус перекрывала Лили, когда была рядом с ним. Что может дать Андромеда? Она – не Лили и этим все сказано. К Андромеде он не чувствовал ничего. Абсолютно. Возможно, есть капелька интереса, но из разряда «спортивного». Где-то на дне сознания, было интересно, чем закончится этот вечер, эта странная для обоих прогулка. Лучше думать о рейвнкловке, как о случайной попутчице, вот только не получалось, ибо эта попутчица настырно лезла к нему в душу с советами и вот… с шоколадом.
Глупо как-то. Он протянул руку, приняв свою половинку плитки шоколада. Вот что за недоразумение?!! Согласился на чуть-чуть, а она ему впихивает ровно половину. Северус погладил большим пальцем гладкую поверхность фольги.
- Спасибо, - выдавил он. Правила приличия все-таки никто не отменял. Впрочем, они итак нарушили кучу правил, только одним своим побегом из Хогварста, а еще стащили инвентарь, принадлежащий школе. В общем, если при возвращении они наткнуться на Филча, количество нарушенных правил с двух увеличится не «на сколько-то там», а «в несколько раз». Уж школьный завхоз придумает, к чему придраться. Отвернув конец оберточной бумаги, он осторожно отломил квадратный ломтик шоколада.
- Вкусно, - честно признался он. Вкусно, да, вот только он не привык к сладкому. Даже этот маленький кусок шоколада показался ему слишком сладким. Вернув на место отвернутую фольгу, он уложил шоколад в карман. Тишина, окутавшая их, не была напряженной. Наоборот, молчать было… удобно. Он отвлекся, позволяя своему слуху ловить отдаленные звуки.
- Слышишь?

Кто знает, для чего вообще была организована их эта встреча? Случайно ли, запланировано ли - неважно. Главное, что они за черт сколько миль находятся от Хогварста и не чувствует из-за этого никаких угрызений совести. Ни капли не стыдно за свое поведение. Да, Северус был в ярости, когда его застала Андромеда в нелицеприятном положении. Да, он пытался спрятать под маской язвительности и злости стыд за то, что кто-то увидел его слабым, уязвленным. Это бесило, это пугало. Сейчас же не отсталость ни капли смущения или вспыльчивости. Все эти чувства надуманны лишь для того, чтобы обезопасить, закрыть от внешнего мира себя слабого и сломленного. И в какой момент Андромеде удалось просочиться сквозь его кокон, Северус не знал. Но и сам факт того, что хоть немного, но приоткрылся для внешнего мира уже не так пугал, как, например, полчаса назад. Теперь он мог признать, что с рейвенкловкой можно иметь дело. И пусть он все еще не понимал ее мотивы, он знал, что может ей доверять. Пусть не самые сокровенные мечты, но хотя бы насущные желания.
- Ни в коей мере, - хмыкнул он, выразительно посмотрев туда, где по его ощущениям должна находиться Андромеда. Конечно, взгляда она рассмотреть в такой темноте не могла, но Северус ощущал потребность оставаться собой. Так проще и ему и ей. - Злодея дают не за красивые глаза, однако, если взять во внимание твоего братца и его извечного подпевалу, можно прийти к выводу, что злодей - это некто, кто отравляет собой окружающую среду одним лишь фактом своего существования.
Разве нет? Он практически дословно процитировал когда-то вскользь брошенную Поттером фразу, Блэк с неописуемым восторгом с ней согласился. Выводы напрашиваются сами собой. И вроде бы вполне закономерно и то, что после некоторых событий в своей жизни он имел все возможности согласиться с этим высказыванием. Факты на лицо - он отравляет жизнь Лили, взять хотя бы недавнее происшествие. Он даже представить боялся, что теперь о она нем думает...
- Да, можно построить и мост, - задумчиво согласился Снейп, непроизвольно проведя указательным пальцем по нижней губе. - Но чтобы мост был крепким и прочным, необходима основа. Импульсивно выстроенное построение развалиться, не прожив и минимума, - тем же философским тоном, что и Андромеда, изрек Снейп.
Ему самому понравилась эта фраза. Как долго он выстраивал фундамент моста отношений между ним и Лили... И вот, поддавшись праздничному настроению и необъяснимому порыву, он поступил необдуманно, разрушив то, что так долго и скрупулезно строилось. А ведь он был близок к цели. Казалось бы, протяни руку и сможешь дотронуться до теплой ладони Лили. Сейчас же между ними снова пропасть, на дне которой бесформенной кучей свалились обломки того моста. Он сам сделал эту брешь, сам позволил разрушиться прочному основанию.
Этот парк был удивителен и не только своей магической головоломкой, над которой Северусу хотелось поразмышлять. Нет, здесь... здесь творилось волшебство, не подвластное ни отличнице Андромеде Блэк, ни ему самому, такому сведущему во многих дисциплинах, Северусу Снейпу. Нечто такое, что ни он, ни она при всем своем желании не смогли бы распознать. Что это? Пожалуй, это самый закономерный и логичный вопрос. Вопрос, на которого нет ответа. Тишина вокруг как будто бы обволакивала их двоих, случайно заплутавших в этот парк, смыкала за их спинами свои цепкие путы и отрезала путь к наступлению. Тишина... В ней он находил себя истинного. Только в тишине он мог быть самим собой. Сейчас, когда Андромеда не видела его лица и могла лишь только слышать, он был самим собой - всего лишь простым парнем. Интересным ли? Он не знал. Но ведь если рейвенкловка до сих пор не показала свое недовольство, это что-то уже значит?!
- Следуй за мной, - вместо ответа на ее вопрос тихо попросил Северус. Обдумав два варианта - взять Андромеду за рукав и тянуть ее вслед за собой или осветить путь волшебной палочкой - он склонился ко второму варианту. Отведя в сторону руку с зажатой в ней палочкой, Снейп пробормотал «lumos». - Точнее, за огоньком.
Сделав пару шагов, он остановился и недоуменно оглянулся. Почему он не услышал сзади скрип снега? Повернувшись, он криво усмехнулся.
- Не доверяешь мне? Разумеется, боишься. Пока исключений не было, - «разве что Лили его не боялась, но это другая история». Его она знает, как облупленного с детства. - Об этом надо было думать, когда так упорно тащила меня на прогулку. Сейчас сожалеть о сделанном уже поздно, - вымолвил он замогильным голосом, снова приблизившись к рейвенкловке.

Забавная штука эта память. Когда не надо, она настойчиво начинает возвращать нас в прошлое, показывает самые сокровенные воспоминания, просматривая которые волей-неволей начинаешь анализировать, сравнивать… Так было и сейчас. Не Андромеда Блэк должна быть с ним рядом. А… Улыбающаяся девушка с порозовевшими от холода щеками, неуклюже закутавшаяся в широкий длинный шерстяной шарф и выдыхающая на сцепленные пальцы теплое облачко пара. Эти воспоминания болью отдались в сердце Северуса. Сглотнув, он попытался избавиться от навязчивой картинки, но не тут-то было. Память услужливо подсунуло еще одно воспоминание. «Се-е-ев, нельзя так в мороз легко одеваться. Ты совсем не следишь за своим здоровьем. Когда-нибудь, оно отплатить тебе той же монетой! Давай сюда свои озябшие ладони!», и девушка, не дожидаясь ответа парня, ловит его ладони, оборачивает их своим колким шарфом и счастливо улыбается.
Скрипнув зубами, он зажмурился и прогнал не прошенные видения. Тем временем Андромеда разглагольствовала на тему, боится ли она Снейпа. Но вот незадача, она его совсем не опасалась. Северус был готов выть от досады. Кажется, примерно также начиналась дружба между ним и Лили. Она всегда относилась к нему не так, как все. Она относилась к нему хорошо, вопреки всему. «Мерлин, и почему начинаешь ценить какие-то незначительные детали, которые становятся вдруг самыми важными в жизни, когда уже все потеряно, уничтожено своими руками?» Но на повестке дня не дружба Лили, а некая… привязанность Андромеды. И что с ней делать, Северус не мог понять. Открыть для кого-то свою душу… увольте. От одной мысли, что кто-то будет знать его тайные страхи, начинало тошнить. Но об этом он подумает чуть позже, если, разумеется, их, так называемая, прогулка завершиться… удачно.
Андромеда зажгла еще один огонек. Конечно, света не прибавилось, но дополнительный визуальный маяк не помешает. Северус уже было развернулся, чтобы пойти дальше, как почувствовал к своей ладони уверенное прикосновение. Вздрогнув, он на секунду замер. Вот уж действительно, Андромеда решила его удивлять весь вечер. Но ведь это всего лишь прикосновение. Возможно, для нее всего лишь обычное проявление… чего? «Она просто не хочет потеряться», - мысленно подумал Северус. Мысль эта облегчения не принесла, но и не распространила внутреннюю панику. Снейп как-то отрешенно подумал, что, возможно, юная мисс Блэк таким образом хочет показать, что Северус ни коим образом ей не противен. Этого положения, слизеринец при всем своем желании понять не мог, а поэтому отмел эту теорию, как невозможную. Ну, конечно, отстать она не желает… Впрочем, да, была у него такая скверная привычка нестись галопом, лишь бы быстрее оказаться где-нибудь подальше от посторонних глаз. Лили тоже частенько его упрекала, что он специально так ходит, якобы назло ей.
Смирившись с этим прикосновением, он потянул Андромеду в сторону темных зарослей. Странно, что девушка не проявляет признаков беспокойства. И именно это беспокоило Северуса. «Нельзя же быть такой доверчивой, в конце концов!»
Тишина способствовала пониманию, обоюдному взгляду на одни и те же вещи. Впрочем, Северус был склонен согласиться, что Сириус Блэк – никто, дырка от бублика. Он это давно знал, с первой же их встречей. Вот только если рассматривать с точки зрения массовости, то за кем пойдет народ? К чьим речам прислушается? Вот-вот. Явно не снейповские увещевания проймут публику. В общем-то, никого науськивать Северус не собирался, просто… Странно, что Андромеда позволяет себе говорить так о своем любимом кузене.
Андромеда была права. Черт возьми, права тысячу раз! Ее слова били в самое «яблочко». Сколько раз он сам приходил к таким выводам? Сколько раз он сам себе говорил, что необходимо отфильтровывать чужое абсолютно неважное для него мнение?! Несчетное, несметное количество раз. И все-таки раз за разом он не мог игнорировать оскорбительные реплики Мародеров, раз за разом наступая на одни и те же грабли.
Старательно отводя норовящие зацепить лицо ветки, и оберегая Андромеду от попадающихся на пути булыжников, Северус решительно тянул девушку в темноту. Минут через пять тихого шипения, хруста веток и скрипа снега под подошвой, они вышли на…. пирс. Заледенелая земля сменилась запорошенным снегом бетоном, а путь преградило им железное ограждение. Подведя к нему Андромеду, он смахнул с поверхности поручня толстый слой снега и облокотился о железное ограждение. Его взгляд был прикован к отражающемуся в водной глади диску луны и дорожке лунного света, что тянулась к ним навстречу.