Руфус был озадачен в целом сложившейся ситуацией. Что-то незримо начало меняться в магическом мире. Произошедшее одной февральской ночью в Бернмуте определенно стало некой переломной точкой, показавшей, что магический мир не так идеален и безопасен, как думалось раньше. Однако для начальника аврората вопрос стоял ребром: была ли эта самая точка отправной или она лишь очередная в череде других? И если действительно существует некая цепь… злоумышленных ударов по магическому миру, то стоит ли к этой цепи причислять выпущенного василиска? Или появление монстра лишь отдельное звено, никак не связанное с остальными преступлениями? С одной стороны связь прослеживалась очень четко – смещение Дамблдора с поста Директора, утраченная магами вера в его могущество, разгуливающие сотни юных волшебников, незащищенные вне Хогвартса… определенно, из этого можно было бы выжать пользу. Опять же, кому и зачем это понадобилось? Смещение Директора – это одно. Возможно, кто-то из попечительского совета положил глаз на должность. Тогда к чему распущенные дети? Старшекурсники могли бы понадобиться тому самому Лорду Волдеморту для выращивания из них идеальных солдатов. В таком случае, чем не угодил Дамблдор? Впрочем, да, он – надежная защита для детей. Был… надежной защитой. Что ж, если все это подстроено Волдемортом, то каким образом он смог провернуть это дело? С другой стороны всегда есть вероятность того, что совпадение чисто случайное. Так ли это или нет, еще предстоит выяснить.
От возникавших вопросов шла кругом голова. Ответы не находились. Вообще никакие. Догадки росли в той же прогрессии, что и возникали вопросы. Словно навязчивый рой пчел, от которых нельзя так просто отмахнуться. Скримджер переключил свое внимание на рядом вышагивающего МакБэйна. Несколько странно прозвучала реплика о том, что Деметриус находится здесь не по собственной воле. Руфус нахмурился, пытаясь понять, когда тот из искателя новых знаний превратился в равнодушного ко всему кабинетного червя? Или в нем банально говорит чувство самосохранности? В любом случае, для Руфуса подобное отношение неприемлемо.
- Не верю, что тебе не интересно столь… редкое существо, как василиск. Вымирающий вид, - доверительно сообщил он. – А может быть, этот червь и есть последний из рода? – он пожал плечами. – И ты упустишь уникальную возможность познакомиться со змием, который старше тебя как минимум на сто лет? Быть такого не может.
«Хм. Или у него просто отсутствует соответствующее настроение? Встреча с бывшей женушкой непременно могла бы изменить настрой в противоположную сторону». Но каким бы странным не казался сейчас Деметриус и какими абсурдным не являлись его заявления, Руфус не собирался отвиливать от своих служебных обязанностей. Есть угроза, которую нужно устранить. Есть силы, которые это могут сделать. Скримджер не видел причин идти на попятную.
- Дамблдор был один. Но он избрал правильную тактику, потратив свои силы на эвакуацию детей и сдерживанию василиска. Начни он использовать боевую магию, никто бы не дал гарантий – даже сам Дамблдор - на то, что он не промахнется по цели и не зарядит ни в кого из учеников. У нас есть все шансы. Пусть этот случай единственный в своем роде, но я уверен, мы справимся. Но если ты сомневаешься в своих силах и в своем мастерстве, так же как и в своих людях, то естественно, принуждать тебя никто не станет. Но отказываясь, ты уменьшаешь наши шансы, а, следовательно, подставляешь под удар тех, кто готов сейчас войти в замок и встретиться с монстром.

Конечно, подобным заявлением можно беспардонно играть на совести гриффиндорцев, но никак не бывших рейвенкловцев. И все же, в случае с МакБейном прием должен был сработать. Никто не желает подставить под удар своих коллег, разумеется, если не имеет корыстных целей. Но какая выгода Деметриусу скармливать мелких служащих василиску? Правильно, ее не существует. Он итак занимает довольно высокое местечко. Да и не тот он человек, чтобы идти по чужим головам к своей цели. И все же было не ясно это его первоначальное упрямство.
Вот теперь он узнавал своего товарища, в юности до одури любившего сыпать заумными фразами и многочисленными фактами. Конечно же, Скримджер не оставался в долгу и точно так же засорял голову Деметриуса несомненно «полезной» информацией. Василиск есть василиск, и упустить контакт с ним - пусть это всего лишь устранение угрозы - Руфус считал величайшей неосмотрительностью. Нет, правда, кто в здравом уме откажется от такой возможности? Руфус с подозрением покосился на МакБейна: что за апатия напала на его бравого друга?
Не то, чтобы Руфус действительно ставил на то, что Дем сорвется и побежит доказывать обратное, но задуматься заставил. Глава аврората лукаво улыбнулся.
- Порой излишнее серьезная разумность препятствует принятию действительно правильных решений, - философски и с долей иронии изрек Руфус. Это было доказано на практике Скримджером не раз, и не два. Как можно думать о разумности, когда... Это же василиск, в конце концов! Да, магическое существо, да, огромная тварь, и все же она смертна.
Склонение Деметриуса в свою сторону было маленькой, но приятной победой. А тот факт, что это склонение было выражено скрипом зубов и ходящими из стороны в сторону желваками ровным счетом ничего не значит.
- Я никогда в тебе не сомневался, - с толикой гордости отозвался Скримджер. Слова о плане были успешно проигнорированы. Действовать надо, действовать, а не философствовать!
Рассуждения о Салазаре и его ручной зверушке, спрятанной в стенах Хогвартса, он счел вполне разумными. Вот только доказать это, увы, невозможно. Да и неведомое чудовище скорее миф, чем правда. Руфус потер руки в предвкушении сильнейшего разгона адреналина. Он мельком скользнул взглядом по лицам своих людей. Заинтересованность, возбуждение, желание показать себя, но никак не скука и хмурь.
- МакГоннагал что-то вскользь упоминала о родителях мальчишки. Вроде бы у него есть в живых только мать - ведьма, а отец, кажется, маггл. Но опять же, это все косвенные доказательства. Мы можем лишь догадываться и строить предположения, а что на самом деле - известному одному лишь Салазару. И, может быть, всевидящему Мерлину.
Скримджер всегда считал, что нужно думать не о предпосылках возникновения той или иной угрозы, а об ее устранении. Как-то более актуальней, знаете ли.
- Марлин! Лесли! - заприметив невдалеке прогуливающихся МакКиннон и Грайс, начальник аврората подозвал девушек. - Все в сборе, не вижу более препятствий.

Марлин вместе с другими аврорами изображала оцепление, при этом гарцуя на месте, точно боевая лошадь, почувствовавшая запах крови и рвущаяся в бой, но сдерживаемая умелой рукой своего хозяина. Сравнение, конечно, так себе, но более полного и точно отразившего бы ее состояние в данный момент определения подобрать сложно. Девушка не забывала зыркать по сторонам и наблюдать за тем, как учеников в спешном порядке отправляют в сторону платформы, дабы они унесли ноги в целости и сохранности и не переубивали бы друг друга в сложившейся толчее и суматохе, где помимо студентов славного учебного заведения и его же преподавателей, все возникают и возникают, соткавшись из воздуха и солнечного света, полчища служителей министерства. Ну, полчища, конечно, сильно сказано, но красиво. Практически как про саранчу. Хотя, наверное, саранчой в этой ситуацией были как раз-таки студенты, которые не умели сохранять ровный строй, а некоторые, Марлин могла бы даже поименно их назвать, наверняка, хотели бы поучаствовать в скручивании опасной вражины, засевшей в чертогах Хогвартса. Зря, конечно, она до утра читала новомодную новеллу про рыцарство и кровопролитные войны, вот теперь в голове одни не до конца понятные, но пропитанные рыцарским пафосом словечки. Но речь сейчас не об этом, конечно. Студентов-таки вытолкали взашей, успев торжественно объявить, что Хогварт закрыт на неопределенное время и объявлены внеплановые каникулы, так что запихивайтесь быстрее в поезд и уматывайте по домам к мамочкам и папочкам, которые, оставалось надеяться, еще не слышали о случившемся.
Взгляд Марлин, продолжавшей переминаться с ноги на ногу и разве что не пританцовывать на месте, переместился на группку преподавателей, к которой, с присущей ей упертостью, приставала Грайс, что-то требуя от бедной-несчастной преподавательницы нумерологии, которая и так-то была весьма странной особой, а после атаки Лесли, видимо, будет приходить в себя еще энное количество лет. Хмыкнув себе под нос и повернувшись градусов на тридцать, девушка начала разглядывать авроров и специалистов в области магических популяций, которые явно были в предвкушении знакомства с милой тварюшкой, которая по слухам и их собственным посчетам должна была быть вымершей хрен знает сколько лет назад. Но полюбоваться на их предвкушенное копошение ей было не суждено. И Слава Мерлину и его подштанникам! Созерцание и безропотное ожидание никогда не были ее сильной стороной.
Призыв Скримджера в данный момент оказался манной небесной, и Марлин не долго думая, сорвалась с места, где уже успела бы вытоптать приличную проплешину, стой она не на каменном покрытии.
- Какие будут указания? – полюбопытствовала МакКиннон, в то время как зеленые очи уже наполнились азартным блеском, и явно решили посоперничать по смертоносности взгляда с самим Василиском.

Пока Руфус ждал, когда все его подопечные соберутся, он обдумывал их шанс на успех. И, как ни крути, он считал, что их возможности достаточно велики. Боевая магия - есть боевая магия, против нее не устоит ни Василиск, ни любое другое существо. Это Руфус знал четко.
Ему нравилась оперативность его отдела. Если сотрудники других отделов пока раскачаются, пока соберутся и сосредоточатся на поставленной проблеме, Василиск бы уже не оставил от замка и камушка. Авроры в две секунды были собраны и готовые в бой. Образно говоря. Руфус с удовольствием кивнул подскочившим Марлин и Лэсли, махнул Аластору, мол, подойди поближе.
Скримджер внимательно слушал МакБэйна, взявшего на себя руководство. Не в том отделе прозябает этот оратор, не в том отделе. Удивительно, но начальник аврората был согласен почти с каждым указанием старого друга. С той лишь разницей, что к портрету он бы отправил одного, максимум двух сотрудников, а с остальными бы двинулся на штурм Большого Зала. Но поскольку указания уже даны, было бы глупо перенапрявлять своих сотрудников. Руфус мысленно понадеялся, что за потраченные впустую два часа - а за меньшее вряд ли что-то получиться выведать у самого Слизерина - ничего из ряда вон выходящего не случится. А произойти может что угодно.
Добравшись до замка и войдя в массивные двери, Руфус с сожалением посмотрел в сторону Большого Зала и вместе со всеми направился в подземелья. Он примерно помнил, где располагается портер. Куда же он денется, василиск его за ногу!? Кто решится не то, чтобы снять и выбросить картину, даже перевесить на несколько дюймов в сторону!? Наверное, не нашлось бы ни единого ученика, который бы не полюбопытствовал и не попытался бы заговорить с самим Салазаром. Слизеринцы в его – Руфуса - время вообще каждый день здоровались и желали спокойного сна основателю своего факультета. Или покойного сна… если это были гриффиндорцы, возвращавшиеся с отработки.
Добравшись до портрета, все как-то разом поутихли. Руфус пробился в первые ряды и остановился напротив портрета. Салазар невозмутимо читал книгу, словно и не замечая скопившейся у его картины толпы. Скримджер вновь подумал о том, что они просто-напросто зря теряют время. Зная нрав Салазара, можно изначально предположить исход беседы, а уж если Слизерин будет находиться в плохом расположении духа… В общем, зря они спускались. Очень даже зря.
Руфус деликатно откашлялся.
- Мистер Слизерин?
Да-а-а-а, пожалуй, он никогда еще не чувствовал себя столь... неуместно. Он словно вновь вернулся на первые курсы учебы, и в порыве неутолимого любопытства помчался знакомиться со всеми основателями Хогвартса. Если с Годриком, Ровеной и Хельгой вышла довольно-таки милая беседа, то со Слизерином не удалось перекинуться и парой слов.

Марлин честно, а главное, быстро последовала за Скримджером прямо в распахнутые двери векового строения и в лобовое столкновение с гигантским вековым питомцем, выросшим на дармовых харчах хогвартских подземелий. Однако маневр для авроров явно заключался в другом, как позже выяснилось, в куда менее приятной миссии, нежели отлов больших пресмыкающихся. Их миссией был допрос пресмыкающихся поменьше. Меньше всего бывшей гриффиндорке хотелось бы пытаться разговорить портрет Салазара Слизерина и так бед от его преемышей хватает. А вот появление второй не менее, а для гриффиндорцев куда более значимой фигуры на портрете одного из великих и ужасных зануд, очень даже оживило обстановку и, решив не отставать от Грайс, МакКиннон тоже пожелала вступить в дискуссию, тем более, что портретом основателя родного факультета была непосредственно знакома:
- Мистер Гриффиндор, - сунулась ближе к портрету, пододвинув стоявшего рядом аврора, Марлин, - Как поживаете?
Мужчина на портрете просиял, но обратился не к Марлин, а к предводителю аврорской делегации:
- Эх ты, Скримджер, и как только тебя угораздило эту несносную девчонку зачислить в свои ряды, - Гриффиндор явно начал расходиться, что, в свою очередь, явно было не по душе хозяину портрета, но линять было выше слизеринского достоинства.
- Ты-то должна знать, каким мечом Василиска-то завалить можно, - все-таки заговорил он с МакКиннон. – Не зря же мы тебя столько лет учили, а?
- Но положим, предположить могу, - задумалась девушка, - А где ж его добыть-то? – Гриффиндор фыркнул:
- Так он сам должен появится для истинного последователя.
Марлин в конец запуталась и решила, что вести подобные беседы все-таки ей не нравится. Гораздо интереснее было бы двигаться, а не стоять на месте в ожидании, что старички основатели решат уже говорить внятно и понятно.