Джеймс все гадал, что же изменилось в его мироощущении такого, что Лили смогла с ним нормально поговорить. Вот уже не в первый раз, не прерываясь на замечания и упреки, она разговаривала с ним так, как будто он чуточку для нее что-то значил. Что же изменилось? Неужели для благого отношения рыжей старосты нужно было сначала умереть? Или все дело было в том, что умер Джеймс за ее друга?
Сохатый буквально чувствовал, как протягивается между ними мостик - совсем хлипенький, у него было пока еще много зияющих дыр и прорех вместо досок, но он уже был. Джеймсу казалось, что он может протянуть руку и ощутить под ладонью шершавый веревочный узел с его стороны (крепкий-крепкий, затянутый мертвым узлом!). Интересно, какой узел там, с ее стороны?
Догорали свечи (Мерлин, Мерлин, почему же все так недолго?), гасли отражения в зеркалах. Лили вглядывалась в призрака такими глазами, что Джеймсу казалось, что его препарируют, прямо взглядом. Вот чуть-чуть ноет надрез на коже, там, где должно быть сердце. И нет, не важно было, что рыжеволосая искала, где-то там, у него внутри. Важно было - нашла ли?
- Только друг? - не удержался от быстрого вопроса Поттер, неуверенно закусив губу. Хлипкий мостик раскачивался все опаснее, кажется, Лили готова была свой узел развязать. А Джеймсу хотелось вовсе не этого, хотелось крикнуть "ты держи его там покрепче!", и сделать что-то безумное, сумасбродное, что девушку сразу же привлекло бы.
- На такой бал обычно ходят с, - гриффиндорец запинается, подыскивая замену слову "любимый". Нет, ну что вы, в их возрасте еще не любят, в их возрасте не принято говорить о настоящей любви. - с теми, кто нравится.
Нет ничего лучше привычек в ситуациях, когда ты неуверен, а почва будто бы вот-вот вылетит из-под ног: Джеймс вскинул руку к волосам, придав им художественный беспорядок, ухватился за ворот, ставший вдруг слишком тесным, чтобы после скрестить руки на груди в защитном, закрытом жесте. Секунды растягивались в вечность, в которой самой жуткой была - неизвестность. Хотелось найти пульт и промотать побыстрее вперед.

- Нет, не за этим, - мгновенно отозвался Джеймс, по-прежнему глядя в ее яркие, живые, удивительно красивые глаза. - С друзьями я поговорю чуть позже, - он улыбнулся и тут же продолжил свою речь так, как будто бы боялся того, что она действительно уйдет, оставит его наедине с пыльными зеркалами и его же несбывшимися надеждами и мечтами. - До сих пор не могу понять, Лили, - задумчиво начал он, - почему в твоем присутствии я начинаю говорить о том, о чем на самом деле думаю? Знаю, что ревность к Снейпу, - назвать ненавистное имя он все-таки не смог, но нашел выгодный компромисс - в конце концов, одно то, что он отступил от привычного "Нюниуса" должно было приятно удивить ее. - Не поможет мне подружиться с тобой, но ничего не могу с собой поделать, - он говорил весело, но правдиво.
"Ревность, - раздосадованно повторил он про себя, - заяви еще, что она тебе нравится", - разум отрицал возможность такого признания, но сердце отреагировало на новую идею бурным стуком - к сожалению, прислушаться пришлось к первому, ведь проблема заключалась в том, что решительный юноша, умеющий играть словами, боялся сказать ей о своих чувствах.
- Помнишь, ты сказала, что хотела бы пойти на бал со мной? - в его сердце появилась робкая надежда. - Значит ли это, что я могу рассчитывать на встречу, если Дамблдор поможет мне вернуться к жизни? - он не стал использовать слово "когда" не для того, чтобы превратить себя в несчастного страдальца - Сохатый действительно начал сомневаться в том, что мудрый маг смог бы соединить его душу и тело.
"Я могу рассчитывать на согласие, - напомнил он себе, уверенно улыбаясь - несмотря ни на что, он не хотел выглядеть при ней смущенным или растерянным. - Она только что призналась в том, что считает Нюниуса своим товарищем, а не парнем", - разумеется, она могла сказать неправду, но что-то подсказывало Поттеру, что Лили не стала бы врать - удивительно честная, открытая, она не скрывала своей дружбы с Северусом, но на все сплетни реагировала однозначно и совершенно не подозрительно. Впрочем, уверенность в том, что в лице Снейпа он не мог видеть достойного конкурента, нисколько не придавала Джеймсу сил. Он знал, что девушка не любила Сириуса и Питера, но так же хорошо осознавал и то, что был похож на них. Значило ли это, что и его, Сохатого, она считала самодовольным позером?

Ни разу ещё, должно быть, положение Поттера не было столь шатким. Дело, заключавшееся вовсе и не в нынешнем его состоянии и даже не в невозможности перейти указанную черту, пугает его сейчас донельзя и сбивает с толку. По правде, черта материальная не выглядит страшнее той, что Джеймс может только осязать, но которую за этот вечер он не раз уже умудряется едва не переступить. По какому-то обыкновению, ощущая себя сущим болваном перед этой девушкой, Джеймс и сейчас не совсем уверен, что следует говорить. Неумение задумываться над собственными словами вкупе с железным правилом «сперва делать, затем думать» здесь работает явно не в пользу Мародёра, и Поттер, осознавая это, втихомолку гордится пока и таким своим скромным достижением. В конце концов, понять что-то - уже небывалый прогресс. А поскольку шаг первый сделан, следует подумать над вторым. Вот только плана «б» в светлой голове Джеймса Поттера рождаться не спешит.
Пока Лили повествует об его безответственности, Джеймс улыбается. Едва заметно и, похоже, слегка кривовато, задумчиво, опять же, но ни в коей мере не прерывая при этом зрительный контакт. Он смотрит на Эванс так обстоятельно, будто от этого зависит его будущее, будто оторвись он от гриффиндорки хоть на секунду, она исчезнет. Такая яркая, живая, всегда такая, какая есть. От того Поттеру стыдно за свою нечаянную маску шута, с которой, пожалуй, он слишком сросся.
- Да, знаю, - наконец отзывается он. С небольшим опозданием, тихо и снова едва заметно улыбаясь. Впрочем, губы Лили тоже навещает сие чудо и делает её ещё более солнечной. Она говорит, что всё будет хорошо и от того голос Поттера кажется куда более уверенным, чем прежде. – Ты знаешь, - поправляется он и глядит на девушку уже несколько хитро, - а я тебе верю, Эванс.
Эта улыбка добрая, тёплая, почти несвойственная Поттеру и потому со стороны, возможно, кажущаяся чужой на его лице. Но Джеймса сейчас занимает другое. Ему вдруг становится гораздо важнее показать гриффиндорке, что ему не просто очень нужно было, чтобы она пришла, но и что её приход ему, в самом деле, помог. Она особенная и она знает это, ведь не может же не знать.
Внутри у Джеймса что-то переворачивается, когда Лили напоминает о своём согласии полетать. Он даже выше поднимает голову, по-доброму усмехается над её предостережением.
- К чему мне гнаться за чем-то, если ты будешь со мной? – спрашивает он и слегка склоняет голову набок, будто и вправду не знает, будто удивляется, как может Лили не понимать этого. Вот уж дудки. Погнавшись за снитчем с Эванс на метле есть шанс упустить и то и другое. Впрочем, даже снитч вдруг меркнет, бледнеет и уходит и на второй план при осознании того, что ему, Поттеру, дали согласие. А Лили пока не знает об этом и это немножечко обидно.

Пришлось вспоминать и о том, что время играет не в его пользу. Непозволительно маленький отрезок времени, несправедливо прошедший слишком быстро. Жаль всё же, что времени не получится предъявить иск. Поттер уверен сейчас, что его аргументы настолько весомы, что он непременно выиграл бы это дело, а заодно и пару лишних часов. Не так уж много, если задуматься.
Лили улыбается ему в ответ, или это он отвечает на её улыбку. По правде Джеймс уже запутался в этой несуществующей очерёдности и теперь не рискнул мы что-то предположить. Это не важно, совсем не важно, гораздо важнее сама улыбка, а впоследствии и её отсутствие. Ведь Лили перестаёт улыбаться и отводит взгляд. Он, конечно, виноват в этом сам: и всё ходит вокруг да около, не в силах не только сказать, просто сформулировать для себя эту незамысловатую фразу. Слишком простая оболочка для такого богатого содержания. Для такого нужного и единственно верного.
Она даже не знает, что сказать ему сперва, а заканчивает ожидаемым, но от того не менее неприятным прощаниям. Джеймс тоже опускает взгляд, он больше не смотрит на гриффиндорку и занят тем, что изучает половое покрытие. Недолго, какие-то несколько секунд и Джеймс Поттер снова поднимает голову и возвращает своему лицу наихитрейшее выражение. Эванс уходит не навсегда и даже не от него и не к другому. Не в том смысле, по крайней мере, каково следовало бы опасаться. К тому же, она продолжает говорить про полный порядок в ближайшем будущем Поттера и ближайшее будущее Поттера, разумеется, с лёгкой руки самого гриффиндорца готово подстроиться под этот её план. Вот пусть только попробует не подстроиться.
- Конечно, - отзывается он, помедлив. Конечно. Было бы преступно держать Эванс на башне ещё дольше, особенно после того, как он, Джеймс, снова станет прозрачным и безмолвным. Ведь это же совсем не интересно. Не для солнечных девушек, которым нужно собираться на волшебный бал. – Ты подарила мне надежду. Всё возможно, - уклончиво констатирует Поттер. Всего лишь факт. И, разумеется, Поттер говорит о дружеской поддержке, ох, разумеется, только об этом. А то, что до странности таинственная улыбка может выдать его с потрохами, Джеймса не очень сейчас беспокоит. Ему можно, он скоро снова развоплотится. Кто знает, как ведут себя гриффиндорцы на грани развоплощения, быть может, как раз улыбаются таинственно и выдают двусмысленные фразы. Кто знает. Эванс? Возможно, она ведь умная. – Ловлю тебя на слове, - завершает он и, поправив очки, почти делает попытку поправить то, что сам втихомолку называет причёской. Но рука застывает на полпути и снова опускается. Стоит ему побыть призраком ещё немного и он совсем уже отвыкнет от этой привычки. А Поттеру ну просто ой, как не хочется отвыкать.
- И вот ещё что, - Джеймс становится серьёзным на мгновение, будто готовится сделать или сказать что-то крайне важное. – Приятного тебе…вам бала, - совершенно искренно желает Поттер, под «вами» подразумевая, разумеется и Лили и её новоиспечённого партнёра. Даже тот факт, что Эванс идёт на бал со Снейпом теперь не страшит и даже почти не раздражает Джеймса. Он вновь тепло улыбается гриффиндорке. Напоследок. Она заслужила приятного, нет, потрясающего бала, ну а Снейп…он заслужил сие пожелание потому, что на данный вечер идёт в «комплекте» с ней. Впрочем, уже присутствием рядом с собой Лили, Северус обеспечил себе потрясающий вечер. Ну и расчётливые же эти слизеринцы. И пусть Поттер всё же недоволен сим фактом, он этого не покажет хотя бы потому, что намерен исправить нелепость в виде своего отсутствия этим вечером рядом с Лили в ближайшее время. Так и будет. Обязательно.