О, каких душевных сил стоило Минерве не послать вслед Малфою заклинание или, на худой конец, не огреть этого наглеца чем-нибудь тяжелым! Особенно выводила из себя эта неповторимая "малфоевская" ухмылочка. Женщина плотно сжала губы и так сжала кулаки, что ногти больно впились в кожу.
- И прошу вас, профессор, применить к этому наглецу, который позволяет себе подобное и тем самым подставляет меня, прошу применить к нему самые строгие карательные меры, - нахально заявил он.
-Непременно. Можете быть свободны, - сквозь зубы процедила профессор.
Когда Малфой ушел, женщина еще долго не могла прийти в себя. Конечно, интуиция подсказывала ей, что Малфой, если сам действительно не при чем, то тех, кто это делает, он знает отлично. Вообще вся эта сомнительная компания Риддла и Малфоя не внушала Минерве доверия, но посоветоваться было не с кем. Дамлблдор по какой-то причине не захотел сам поговорить с мальчишкой, а уж ему бы точно удалось вытрясти из наглеца всю необходимую информацию. Неожиданно женщина поняла, насколько сильно устала и как измотала ее эта недолгая, но трудная беседа. Она взглянула на небольшие наручные часики, единственное маггловское изобретение, которое она ценила. Через десять минут обед. Минерва еще раз оглядела кабинет Альбуса, словно проверяя, не забыла ли она что-то, а затем быстро вышла и направилась в Большой Зал.