«Побудешь тут непонятливым, когда каждый неверный шаг рассматривается как диверсия и карается не иначе как смертью», - недовольно подумал Снейп, снова из-под черных прядей бросив быстрый взгляд на беспристрастное лицо Волдеморта.
Вчерашняя обида вмиг испарилась, стоило Темному Лорду поблагодарить Северуса. Снейп криво ухмыльнулся – как он вчера сказал собственному внутреннему голосу, этот повод посмеяться на слизеринцем Лорду он не дал. Что касается зелий, Северус готов выполнить что угодно в самые сжатые сроки. Вчерашняя работа показала, что ничего на первый взгляд невозможного нет. «Люциус вообще не имел привычки ошибаться». Ночью, монотонно помешивая булькающее варево, Снейп думал о случившемся. И приходил к выводу, что его такое положение вполне устраивает. Во-первых, не он ли хотел последовать за Волдемортом? Вопрос некорректный. Снейп хотел стать учеником темного мага, увы, не вышло. Однако, служба не помешает ему впитывать в себя новые знания, возможно, если удастся выплыть из немилости Волдемота, изменить его отношение к Северусу. Во-вторых, Лили. После произошедшего он был уверен, что разрыв – это правильно. Больше никогда по своей вине он не доставит ей страданий, не будет навязывать свои чувства – а после признания любой жест внимания выглядел бы слишком броско, отгородит ее от своей привязанности. Так будет лучше как для него, так и для самой Лили. Да, отвратительно, но это правда. Истина, которую лучше принять и подчиниться.
«Да, скопировал». Снейп решил тактично об этом умолчать – все равно Волдеморт догадывается. А пока он только строит предположения, не имея на руках доказательства, можно опровергнуть все его доводы. Что ж, предупреждение Северус получил и принял к сведению, как всегда. Снейп любопытен, но глушить это качество в себе он не собирается, даже при таком гнусном шантаже. Слизеринец вздернул подбородок и медленно поднялся с колен. И передернулся, когда вновь услышал из уст Волдеморта шипящие звуки. Что удивительно, змеюка, покоящаяся на его шее… ответила.
Следующие действия Темного Лорда Северуса насторожили. «Вот значит как…» Снейп нахмурился. Сейчас он чувствовал себя втянутым в некую жестокую игру без спроса и его разрешения. «Значит, Волдеморт дал ему выполнить только часть зелья». Снейп подумал о том, что это сузит круг его поиска. Отказываться от своего намерения выяснить, для чего предназначена изготовленная консистенция, он, разумеется, не собирался.
Только сейчас Северус увидел, кому принадлежат тихий плач и надрывной шепот. Снейп сглотнул, осознав, что от него требуется. Он не должен быть сострадательным, ведь так? Слизеринец сжал ладони в кулаки в попытке отогнать подступающую панику. Одно дело причинять боль тем, кто может ответить, постоять за себя, например, мародерам. Другое – сделать больно этому беззащитному невинному малышу. Снейп старался не думать о том, чтобы сказала Лили, увидь его столь… неблагородный поступок. Отогнав мысли, Северус уверенно взял бутыль. Заплетающейся походкой подойдя к ребенку, он застыл. Это была обычная нерешительность. Дрожащий от страха малыш поднял на него свои заплаканные глаза, в которых плескалась отчаянная надежда. У него были зеленые глаза. Нет, не как у Лили. У ребенка темная, болотного цвета радужка, ближе к зрачку сменяющаяся мутно-коричневыми крапинками. Снейп зажмурился и присел на корточки перед мальчишкой. Помедлив, он резко потянул на себя тонкую руку, которую малыш прижимал к себе в попытке защититься. Северус старался не смотреть выше, чем воротник толстовки ребенка. Задрав рукав мальчишки до локтя, слизеринец достал волшебную палочку и провел ею вдоль запястья. И хоть он использовал заклинание с обезболивающим эффектом, ребенок истошно закричал. Не сколько от боли, а сколько от шока. Возможно, это сыграет Северусу на руку. Он подставил под стекающую кровь бутыль, ловя тяжелые капли. Темная основа зелья зашипела и начала менять цвет. Снейп нахмурился, гадая, так ли это должно быть на самом деле, или зелье портится. Но так как ему не было предоставлено никакой другой информации, значит, так и есть. Еще раз осмотрев содержимое склянки, Северус встряхнул ее и залечил порез на руке ребенка. Отвернувшись, он вернулся к Темному Лорду и протянул бутыль обратно. Он ждал развязки событий.

Наверно, было наивно полагать, что Волдеморт не только оставит в покое ребенка, но и отпустит малыша на все четыре стороны. Глупо и недальновидно. Он еще помнил, каково это ощущать себя абсолютно беспомощным, каково это пытаться защитить себя, зная, что любые попытки обречены на провал, что все это бесполезно. Мальчишка не сможет ничем ответить абсолютному злу в лице Темного Лорда. Просто использованная вещь, которая очень быстро стала не нужной и сейчас отправится на свалку. И почему сейчас Северус ощущал палачом? Он попытался отогнать от себя царапающие душу мысли. Он исполнил приказ Темного Лорда максимально обеспечив безопасность мальчишки. Более того, для успокоения своей же совести использовал как заживляющее, так и обезболивающие заклинание. Что, судя по немного сдвинутым бровям Волдеморта, ему не понравилось. Но раз смолчал, значит не все так плохо.
Стало тихо. Оглушительно тихо. Снейп замер, приготовившись к худшему. С самого начала его присутствия здесь одолевала паника и желание уйти, убежать, спрятаться. Треск и легкое оседание крупной пыли на каменный пол, заставили Северуса покрыться липким потом, а сердце стучать в разы быстрее. Он несколько раз глубоко вдохнул, не отводя взгляда от приближающихся оживших статуй. «Добро пожаловать в ад, Северус», - прокомментировал ситуацию внутренний голос, впрочем, без каких либо издевок. Северус мысленно с ним согласился. Прикосновение холодного сырого камня к руке отвратительно, неприятно, пугающе. Но Снейп заставил себя не отстраниться, хотя безумно хотелось отдернуть руку и сделать два шага назад, увеличивая расстояние между ним и чудовищем. Слизеринец шумно сглотнул. Он действительно попал в ад, расписался собственной кровью за соглашение добровольно пребывать в этом месте. Более того, он должен научиться держать хладнокровно лицо что бы ни случилось – это залог его успеха. В противном случае все может закончиться так, как… Северус боялся предполагать, как оборвется жизнь для этого малыша, однако, сознание уже подкидывало тысячи нелицеприятных картинок, от которых хотелось вот так же, как ребенок, забиться в угол, подтянуть к себе колени и обхватить ноги руками, скрываясь от злого несправедливого мира.
Снейп как зачарованный смотрел на неторопливую поступь химер, не замечая, что его начинает мелко трясти. «Так нельзя», - стучало в голове. Сейчас он раз и навсегда избавился от заблуждений насчет Волдеморта. Это не человек. Это… дьявол в человеческом обличии. Все, что он творит, носит разрушающий характер. Все, к чему он притрагивается рано или поздно погибнет в страшных муках. Этому… бесу чуждо чувство сострадания. Он не располагает ни единым положительным чувством. Он их вытравил из себя и теперь упивается расчетливым, незамутненным «ненужными» чувствами, умом и холодностью рассудка. Есть ли у него сердце? Горячее, замирающее или резко разгоняющееся под действием тех или иных чувств? Или он уже изжил в себе этот орган, заменив на плотный сгусток, размеренно пульсирующий и разгоняющий темную магию по выжженным венам? Северус его боялся. Это был обычный инстинкт самосохранения. «Бежать-бежать-бежать…» - кричало трепещущее сознание, но Снейп так и оставался безмолвным изваянием, словно через мутное окно наблюдая за тем, как одна из химер подходит к мальчишке, обнажает острые мощные клыки, как изо рта срывается капля стертого в порошок камня и которую Северус принимает за ядовитую слюну. И будто кто-то приостановил время, издеваясь над своими подопечными кровавым зрелищем. Химера заносит лапу для удара, издает громкий рык и сшибает сложенные в замочек тонкие дрожащие руки малыша. Из ступора Северус выводил насмешливый голос Волдеморта. Больше не задерживаясь ни секунды в помещении, он скрывается в любезно предоставленном проходе и, оказавшись на воздухе, отбегает на противоположную сторону дороги и падает на колени. Его тошнит.
- Эй, малек, ты живой? – Северус чувствует несмелый тычок в бок. Он вскидывает голову и зло смотрит на сморщенного старичка, опирающегося на гладкий костыль.
- Живее некуда, - буркает Снейп, поднимаясь на ноги. И пусть его все еще тошнит, а перед глазами скачут химеры, чьи морды по уши измазаны в детской крови, он резко выпрямляется и ни слова больше не говоря, скрывается от сочувствующего взгляда старика. И отойдя на безопасное расстояние и убедившись, что вокруг нет случайных свидетелей, аппарирует в Запретный Лес. А в голове только одна мысль: «забыться».

Наисильнейшее желание жизни способны пробуждать питающиеся плотью химеры, вот и Снейп скрылся из подземелья с такой скоростью, что даже забыл попрощаться. Можно себе представить, как ему сейчас завидовала гадюка, мечтавшая также уползти отсюда куда подальше, но, увы, ее желаниям исполниться не суждено. На счет Нагини у Волдеморта появились другие планы. И в них к ее счастью пункт под названием "змея на десерт" не входил. Так что зря доевшие малыша чудовища в ожидании добавки повернули свои измазанные кровью морды и смотрели в сторону пригревшейся на плечах у Лорда гадюки. Ведь, по сути, кормить их можно было бесконечно, чужими жизнями химеры не насытятся никогда, такова их темномагическая сущность. Вкушая кровь и плоть, те становились сильнее, глаза их ярче загорались огнем, они входили во вкус и хотели убивать еще и еще – таких при всем желании не прокормишь. В общем, не удивительно, что девушка, как бы невзначай напомнила о себе и поинтересовалась своей дальнейшей участью.
- А что ты? У тебя были какие-то планы на вечер? - с холодным равнодушием в голосе спросил мужчина, давая Николь понять, что уйти следом за Снейпом ей не светит. - Придется их отменить. Останешься сегодня со мной.
Рада змея этому обстоятельству или нет, Лорда нисколько не волновало. Не верит, что ему под силу создать инфернала, способного существовать вечно? Пускай увидит воочию и убедится. Он по такому случаю в пещере ее оставит на несколько дней. А может и навсегда, если все также упорно будет сомневаться в способностях Волдеморта.
Мужчина прошел мимо оскалившихся монстров и, остановившись возле кованой решетчатой двери, достал волшебную палочку. Применив отпирающие заклинание, послышался щелчок в замке, и старая ржавая дверь со скрипом отворилась. Внутри помещения, куда вошел маг, было гораздо темнее: свет факелов, освещавших зал с химерами, поглощался плотным окутывающим все вокруг мраком. Взмах палочкой и за спиной раздался звук захлопнувшейся двери - чудовища остались по ту сторону металлической ограды сторожить усыпальницу от непрошеных гостей. А Волдеморт тем временем, освещая себе дорогу «люмусом», стремительным шагом шел вперед по узкому коридору, углубляясь в подземелье. И совсем скоро перед ним предстала небольших размеров комната, с несколькими каменными гробами-саркофагами вдоль стен, и одним, тем, что больше - по центру. Однако не только размером он выделялся на общем фоне, на его массивной крышке разместилось мраморное изваяние огромной, раскрывшей пасть, змеи. Спросите, оживала ли она также, как химеры? Конечно. Любую статую можно оживить, и поколдовав над ней некоторое время, привить нужное поведение.
- Сейчас познакомлю тебя с тем, кто вывел основную формулу для этого зелья, - произнес Лорд и спустил с кончика своей волшебной палочки сияющий огонек. Пролетев мотыльком несколько метров, холодное синее пламя, вспыхнуло в висевшей над центральным саркофагом чаше, и осветило мрачное помещение, представляя его взору волшебников во всей, если так можно выразиться, красе.
Мужчина обвел взглядом усыпальницу и остановил внимание на гробу, что был с надколотой в углу крышкой. «Кадмус Прайм» - еле различимо читалось под толстым слоем пыли, Волдеморт небрежно смахнул ее рукой и взгляду открылись годы жизни «1795-1930».
- А вот и он, - высокий мелодичный голос вновь нарушил гробовую тишину. Темный маг, заклинанием сдвинул крышку и та, покачнувшись, с грохотом упала на грязный пол. Риддл и не старался быть аккуратным, имеющийся уже надкол был получен точно таким же образом несколько лет назад. – Знакомься, Кадмус Прайм. Точнее то, что от него осталось, - в гробу лежали истлевшие останки некогда известного в этих краях некроманта. - Его жена умерла во время родов, и он отчаянно на протяжении без малого двадцати лет работал над тем, чтобы вернуть ее к жизни. Когда именно у Кадмуса с головой стало не в порядке, не знает никто, но его внук, который мне все это поведал, предполагал, что сразу же после смерти супруги. Прайм тогда отправил свою дочь воспитываться на материк к сестре, а сам засел в подземных лабораториях дома и погрузился в разработку формулы, способной вернуть ему жену, - не спеша рассказывал мужчина, рассматривая останки главного героя своего повествования. – И ты знаешь, у него получилось. Правда ни души, ни личности, ни памяти в этом создании, полученном из тела трепетно любимой супруги, не было и в помине, но Кадмуса это, судя по всему, не смутило. Он год прожил с инферналом в подземельях, пока в поместье не вернулась его дочь, пожелавшая, несмотря на все предостережения, увидеться с отцом. И как ты уже, наверное, догадалась, - Лорд поглаживал змею по шкурке, - с матерью своей она также повстречалась, вот только инфернал в лице ее напал на девушку и убил. Что самое поразительное, в тот же вечер тело дочери было уже не таким безжизненным, она также превратилась в инфернала, - Риддл прохладно усмехнулся. - Кадмус прожил со своей воссоединившейся семьей еще тридцать лет. А в 1870 году в этом забытом всеми поместье объявился его внук. В итоге инферналы были уничтожены, а некромант почти всю оставшуюся часть жизни провел в больнице Святого Мунго и только перед самой смертью вернулся обратно в свой дом, желая быть похороненным в фамильном склепе. Вот такая история любви. Ну, так что, поднимем его из могилы? – спросил у Николь маг, при этом абсолютно на полном серьезе, несмотря на то, что покойник представлял собой истлевшую развалину, которая рисковала рассыпаться от малейшего прикосновения.

- Рассыплется? Думаешь, я пошутил? - Волдеморт усмехнулся в ответ на скептические замечания его "всезнающей" Нагини. - Как же ты молода и глупа, что, впрочем, взаимосвязано. - Перестав гладить гадюку, Лорд уперся руками в каменную стенку надгробия и посмотрел на ветхие останки Прайма, их вид навивал не самые радужные мысли, однако это была вовсе не скорбь и не жалость.
- Когда-нибудь ты будешь такой же, - задумчиво произнес он, обращаясь к гадюке, – никому ненужной горстью праха, и не факт что тебя кто-то когда-то вспомнит. А знаешь почему? Потому что ты очень ограничена, Николь, раз говоришь о таких вещах, как «пустая трата зелья», раз создаешь себе рамки, за которые даже в мыслях выйти не смеешь, - его слова звучали ровно и спокойно, а взгляд все так же неторопливо изучал уродливый истлевший труп. - Остановить процесс разложения.… А летать без метлы? А обрести бессмертие? Что из перечисленного более реально?
И если даже первый пункт лежал за пределами, установленных Николь рамок возможного, то это заставляло сильно задуматься о ее ограниченности. Ведь все эти рамки – это тупики на пути развития, а одну из целей своего существования Волдеморт видел как раз таки в том, чтобы раздвигать их и ломать, иное мышление для него было неприемлемо.
Ответ же на заданный вопрос его не интересовал, пускай сама поразмыслит над этим. Лорд провел волшебной палочкой над телом и прикоснулся ее кончиком к груди покойника. Черный сгусток магической энергии медленно окутывал труп Прайма и через пустые глазницы забирался внутрь него. Далее Риддл, откупорив флакон с зельем, влил немного содержимого в выжженное в результате прикосновения палочкой отверстие на теле и, молча, стал наблюдать за реакцией, которая ждать себя не заставила. Соприкоснувшись с трупом, зелье тут же начало впитываться и распространяться по иссохшим жилам. Спустя несколько секунд Прайм обрел однородного черного цвета глаза и бледный кожный покров, обтягивающий его усохший скелет. Можно даже сказать, что похорошел. Разумеется, не на столько, чтобы свободно прогуливаться по городским улицам, ведь он все также представлял собой не самого свежего покойника, однако теперь не рисковал рассыпаться при первой попытке пошевелить пальцем. Вот, кстати, в эту секунду и последовала попытка. Оживший некромант шевельнул костлявой рукой, сперва одной, затем второй, далее ногами и вот он уже вцепился в борта саркофага и принялся выбираться из него, не спуская глаз с отошедшего чуть поодаль Волдеморта.
- Сработало, - самодовольно произнес Лорд. При этом ни в его голосе, ни в его взгляде не было ни капли страха, был разве что какой-то жутковатый восторг, ведь он так долго жаждал претворить затеянное в жизнь. – Сегодня ночью я создам армию таких инферналов: бессмертные, бесчувственные, безжалостные, они будут служить только мне, - говорил он вслух, просвещая Нагини касательно своих намерений, которые вполне могли сойти под категорию «безумных», да только упаси Салазар сказать вам такое в лицо Лорду, сам он свою задумку считал более чем гениальной. - Есть желание помочь мне в осуществлении моих планов? – задал он вопрос змее.