Лениво развалившись в кресле, Волдеморт взглядом провожал удаляющегося к противоположному концу стола маленького темного паучка, так по-хозяйски спустившегося на столешницу (а в том, что он хозяин сомневаться не приходилось – составленный в центре стола серебряный сервиз давно стоял заросшим паутиной).
Напротив выхаживал Каркаров. Высокого роста маг, среднего на вид возраста, чьей примечательностью во внешности можно было отметить разве что короткую и аккуратно стриженую бородку. Его голос фоном разливался по огромному мрачному залу, однако интерес к нему казалось, проявлялся меньший, чем к смелому членистоногому, приблизившемуся к бокалу вина, поставленному Пожирателем на край стола.
Раздался хлопок.
- Какая мерзость. – Картинно скривившись, Каркаров стряхнул с вчерашнего «Пророка» останки добегавшегося паучка. Разумеется, приподнять перед этим свой бокал с вином он не забыл. После чего, сделав глоток, вернул его обратно на место.
- Он тебе мешал? – равнодушным тоном не убирая руки от подбородка «заступился» за несчастную тварь темный маг и, устало вздохнув, добавил, – Авроров бы так убивали.
- Это не по моей части, - осмелился парировать Пожиратель, но мгновенно же присмирел, словив на себе взгляд Темного Лорда, для которого этот треклятый аврорат, на днях получивший право на применение непростительных, был одной из главных головных болей.
- А что по твоей части, скажи мне, пожалуйста? – Волдеморт испытующе смотрел на стоявшего перед ним мага, гадавшего что лучше, смолчать или попытаться оправдаться. – Паук в доме, он говорят к благосостоянию. А к чему ты в моем доме, Игорь?
- Я же сказал уже, не знаю ничего про эту книгу, - среагировав на «благосостояние» Каркаров вернулся к главной теме сегодняшнего разговора, - я вообще сомневаюсь, что существовала она, это ведь легенда и только.
Темный Лорд отстранено хмыкнул в ответ на это и жестом попросил Пожирателя скрыться с глаз долой. Впрочем, Каркаров сам того не подозревая, службу пускай и небольшую, но всё же сослужил.
Тем временем уже перевалило за полночь, но покидать зал Волдеморт не спешил. Нет, он не ждал никого больше, он сам намеревался явиться к кое-кому этой ночью. Спит этот кое-кто или нет, его как и всегда волновало мало, уж к кому, а к собственному хоркруксу в доступе он себе не отказывал.
Стоило ему взмахнуть палочкой и в зале со всех сторон начала сгущаться тьма, поглощая собой пространство. Маг, сделав шаг, оказался внутри нее.
Спит. И тьма кромешная. Но это ненадолго, надо лишь шевельнуть сознание, внутри которого был Лорд.
- Никооль, - звучно «пропел» он, - душа моя, отзовись.
Попробуй, пойми, то ли издевается, то ли и впрямь соскучился и на нежность пробило. Впрочем, те, кто хорошо с ним знакомы, понять должны сразу.

К сожалению, влиять на ход сновидения Лорд не мог. Нет, он, конечно, мог в том смысле, что умел это делать, но вот в частном случае с Николь, которая даже спала с презентованным ей кольцом, защищающим от любого ментального воздействия, этой способностью воспользоваться не удавалось. Таким образом общаться приходилось через частицу собственной души, запрятанной внутри фон Эджин. С первого раза дозваться не получилось. В ответ слышалось лишь что-то похожее на стук многочисленных молоточков. Или что это было? А были это танцующие мыши. Волдеморт увидел их, когда сознание хоркрукса впустило его в сновидение.
- Ну и ну, - ровно произнес он, глядя на мышиное представление. Не то чтобы оно удивило его или поразило. Его, в общем-то, мало, что могло удивить. В голосе скорее сочувствием сквозило. Причем не столько к Николь, сколько к самому себе. Змея-то ему досталась чуднАя, и вроде начал уже привыкать к ней, но, тем не менее, совсем не обращать внимания на ее странности пока не получалось.
Он позвал девушку еще раз, когда музыка и стук мышиных каблучков вдруг стихли, а сами танцоры замерли, превратившись в каменные статуэтки. Вот теперь кажется, услышала. Но, разумеется, так и не поняла, что кто-то проник в ее сон. Ах да, ведь для начала надо еще уметь отличать сон от яви, а уж выявлять явь во сне, такое с первого раза ни у кого не получается.
- Сам залюбовался, – приближаясь к Николь, отозвался Лорд на ее реплику. - В честь чего бал? Дамблдор ставку повысил?
Он вышагивал не спеша, рассматривая рожденное сознанием девушки окружение. Чем хороши подобные встречи во сне, о времени можно не задумываться, реальные пять минут могли здесь тянуться часами.

Кто бы сомневался в том, что танцующие мыши - это только цветочки. Ягодки, вне всякого сомнения, были впереди, и мельтешащие перед глазами оранжевые искорки ничего хорошего не предвещали. Однако маг держался стоически даже в тот момент, когда взглянул на свое новое "одеяние". Казалось, Николь мстила ему во сне за все те издевательства и унижения, которым он волей не волей подвергал ее за прошедшие полгода знакомства.
"Почувствуй себя боггартом, Том", - промелькнула в мыслях аналогия.
- Это что за эротические фантазии? - поинтересовался он у Николь и поднял взгляд с босых ног на девушку. - Заставлю ведь голой ходить в моем присутствии.
Угроза прозвучала вполне правдоподобно, Лорд и правда мог заставить, при этом не во сне, а наяву. Более того, он ловил себя на мысли, что идея эта ему по душе, пускай ползает змеей, прикрывая срам, а человеческое же обличье вовсе не обязательно прятать под одеждой, тем более что в Хогвартсе по расчетам Волдеморта ей осталось работать лишь пару дней.
А между тем в их компании появилось еще и подобие Дамблдора. Седобородый директор, обвешенный сладостями, напоминал явившее себя божество, то ли буддистское то ли индуистское, в общем, что-то нелепое. Само собой, он тут же начал угощать всех чаем сладостями.
- Девушке, - в ответ на предложенный мармелад Лорд кивнул в сторону Николь и Дамблдор, восседая на торте, поплыл в ее направлении. Ночной кошмар не иначе. Хотя нет, все же цирк. Будь Тому лет пять, возможно, ему и показалось бы это забавным и интересным, но сейчас его волновало несколько другое.
- Вообще-то, я поговорить с тобой хотел, - решил он перейти ближе к делу, не обращая внимания ни на громоздкую фигуру директора, ни на веселенькие трусы с подсолнухами, отыграется на девчонке потом, когда она в штаб к нему явится.

Глядя на нелепый столб-указатель, Лорд зарекся, что это первый и последний раз, когда он вламывается посреди ночи в сон Николь. Или нет, ведь все дело в этом чертовом кольце. Отберет, как только фон Эджин явится к нему на ковер, и закинет в один из своих тайников. Решено. Ибо обходиться без легилименции, он просто-напросто уже не мог, чувствуя себя в такие моменты каким-то… в некотором роде неполноценным. Лишенным руки, или глаза, некоего важного органа восприятия. И штанов. Да, штанов его тоже лишили. Радоваться? Глупец тот, кто радуется, что женщина стянула с него штаны, сперва удостоверьтесь, что они не были последними, и только после этого радуйтесь. Интересно, с каким же подтекстом раздело его сознание Николь?
"Эротика не здесь, она там". Так гласила надпись на упомянутом указателе. Маг прочел ее и тяжело вздохнул. Не от досады, да бросьте. И даже не с облегчением. А лишь в знак очередного осознания того, что голова у девчонки плотно забита всяким мусором, и ведь даже после применения к ней заклятия легилименции ощущение каждый раз оставалось такое, будто в помойке порылся, пускай и в досконально уже изученной помойке, почти родной, но оттого, однако, не кажущейся менее загаженной.
В подтверждение этого под ногами вновь ожили мыши (кто же еще может обитать среди мусора?) и, пискнув, эффектно исчезли, растворившись в воздухе.
- На какую еще олимпиаду? – задал вопрос Лорд, сочтя, что это Николь на нее едет с кем-то вдвоем. Угрозу обрушения стен маг, конечно же, проигнорировал. – В четверг в школе будет Министр Магии, так что никаких олимпиад, высокому гостю нужно организовать прием, устроишь ему «сюрприз», который мы планировали.
Подойдя, наконец, к Николь он глянул еще раз на свое «одеяние», а после, подняв взгляд обратно на девушку, все столь же спокойным и ровным тоном произнес:
- И кстати, Николь. – Подчеркнул ее имя. - Ты не думаешь, что мне может быть холодно?