Снейп отчаянно боялся промедления. Когда он в последний раз так о ком-нибудь… волновался? Да и за кого? Не за себя любимого – точно. С некоторых пор его жизнь стала дешевым приложением. К службе у Волдеморта. Временами накатывала беспросветная тоска, в такие моменты хотелось закончить со всем раз и навсегда. Да, наверное, не хватало духу. А еще в нем теплилась безумная надежда на то, что однажды Лили поймет его и простит. Обязательно поймет, иначе и быть не может. Просто нужно запастись терпением и быть готовым доказать ей свое… расположение. Он никогда ее не предавал, никогда. Но Лили не желает его понимать. Возможно когда-нибудь… когда-нибудь… Лишь это удерживало его от окончательного полета в пропасть.
Если Северус прав в своих догадках, то сейчас, возможно, в эту самую секунду Андромеда подносит к своим губам склянку с ядом, который уже, скорее всего, настоялся. Или, может быть, уже сделала глоток, и сейчас ожидает его действия? Сердце заколотилось. Он не хотел смертей. Он не хотел ее смерти. Не знакомой, не приятельницы – друга. Если его догадки верны, то отчасти он понимает Андромеду. Ей хватает духу прервать разом и навсегда. Но она ошибается. Это не решение всех проблем, это уход от них. Проще говоря, бегство. Трусливое бегство от сердечных проблем. Он не испытывал жалость по отношению к девушке, он сопереживал ей. Но представив себя на ее месте, слизеринец чувствовал отвращение. Он был бы жалок.
Очередная отведенная ветка в сторону больно полоснула по лицу, расцарапав щеку до крови. Северус дотронулся до нее, с ненавистью стряхивая вязкость субстанции. Снейпу казалось, что эта погоня – следствие его паранойи и тотального недоверия к людям. Что если Андромеда действительно только и всего хотела разобраться в приготовлении сложнейшего состава? Что это был лишь праздный интерес? Но тогда к чему те сказанные в пустоту слова, не относящиеся к занятию вопросы? Странное поведение Аллингтона, выпавшая колдография? О чем все это говорит? Паранойя, не паранойя… А Северус хотел, чтобы его совесть осталась чиста. Пусть его гложет сомнение и ощущение того, что он впустую тратит время, он желает убедиться в неправильности своих выводов. Только и всего.
Снейп отвел в сторону очередную макушку кустарника, заглядывая внутрь на открывшуюся небольшую полянку. И застыл, заворожено наблюдая, как сверкнув в луче солнца, горлышко скляночки соприкасается с губами рейвенкловки. Действовать нужно было незамедлительно. Выхватив волшебную палочку, Северус навел ее на девушку и поспешно пустил поток магии, выбивший из рук Андромеды колбу с ядом. Как только склянка отлетела в сторону, потерявшись в траве, слизеринец прорвался сквозь кустарник и схватил девушку за плечи, хорошенько встряхнув.
- Что. Ты. Творишь?!! Сдаешься? – с ненавистью выплюнул он. - Позорно сбегаешь от проблем? Альтруистический эгоизм зашкаливает? Полагаешь, что своим уходом делаешь доброе дело? Отвечай!

Напряжение медленно отступало. Он почти чувствовал расслабление хватки этих цепких щупальцев беспокойства, которые охватили его в тот момент, когда он осознал, что может произойти. Лучше бы он ошибся в своих догадках, нежели так спешно… предотвращал последствия. Снейп резко выдохнул – он успел, никаких плачевных последствий не произошло. Возможно, теперь Андромеда на него смертельно обидится, но уж лучше так. Пусть дуется, главное - живая. Северус неотрывно смотрел в ее глаза, в которых отчетливо читалась досада. «Еще бы, мерзкий слизеринец сорвал такую операцию, вечно он сует свой длинный нос, куда не следует», - прозвучало в голове голосом ненавистного Блэка.
Снейп поморщился и от мыслей, и от того, что Андромеда дотронулась до царапины на щеке. До этого момента он ее не ощущал, сейчас, словно разом включились все чувства осязания. Рана засаднила, впрочем, эта боль – ничто, лишь досадное недоразумение. Северус ослабил хватку своих пальцев на плечах рейвенкловки, а через несколько секунд и вовсе отпустил ее.
- Я в курсе, - отозвался он хриплым голосом. Он кричал на нее? Ему казалось, он говорит достаточно ровно, не повышая и не понижая голоса. Пробормотав заживляющее заклинание, Северус выпрямился и отошел в сторону, туда, куда – как он успел заметить – отлетела склянка с ядом. Пошарив рукой в густой высокой траве, Снейп чертыхнулся, злясь на ситуацию в общем и на себя в частности. Использовав призывающие чары, слизеринец поймал подлетевшую к ладони колбу и тут же поднес ее к носу. Медленно вдохнул. Сомнений не было – это тот самый яд, который они приготовили три дня назад. Да, глупо было надеяться, что это обезболивающее зелье, или тонизирующее или простая вода, в конце концов.
Северус не понимал, откуда в этой хрупкой девушке столько духа и трагедии. Она представилась ему одиноким цветком среди скал, выдерживающим непогоду, сильный ветер, пыльные вихри… а под гнетом лавины сломалась. Просто не нашла опоры, не выдержала давления, не смогла, не захотела, сдалась. Снейп обнаружил, что с силой сжимает склянку в ладони. Вновь отшвырнув ее в густую траву, Северус посмотрел на Меду, на ее поникшие плечики, на опущенную голову… Нет, так просто он уйти не мог. Даже когда дело сделано, спасена одна невинная душа, даже удостоверившись, что подобного больше не случится, Северус не мог оставить Андромеду одну. Не сейчас, когда она, возможно, нуждается в поддержке, в том сильном стержне, в который цветок мог бы упереться. Для Снейпа оставался сомнительным факт его выступления в роли жилетки. Вряд ли он сможет дать какой-либо действенный совет, но если Меда захочет высказаться – он выслушает. Приняв это решение, он опустился рядом с девушкой и легко дотронулся кончиками пальцев до ее руки.
- Почему? – Снейп задал один вопрос, но ему нужны ответы. На все вопросы, которые остались невысказанными.

Когда все осталось позади, когда горло перестали сдавливать стальные тиски, Северус вдруг почувствовал себя бесконечно уставшим. Даже не было страха. Мысли, наконец, из обрывков стали превращаться в связные звенья, однако, выстраиваться в ряд категорически отказывались. Стоя на обрыве, следующий шаг привел бы к полету в пропасть, он и то не решился бы пойти на подобное. Возможно, если нельзя было бы сделать шаг назад, он бы оставался на этом краю бесконечность, ожидая, когда более могущественная сила сама бы столкнула Северуса в неизвестность. Андромеда была готова сделать тот самый последний шаг. Снейп имел довольно… широкое представление, как подвести человека к границе, знал неимоверное количество способов «толчка», прекрасно представлял, как наступает смерть. Но не имел абсолютно никаких сведений о самой смерти. Что это? Простое прекращение жизни, выражающееся в остановке сердца и гибели мозга? Гниение плоти – это ли смерть? И смерть конец ли существования души? Окончательное и бесповоротное? Или все же существует жизнь после смерти? Северус бы не хотел, чтобы гибель дала старт чему-то новому, вместо ожидаемого финиша.
Впрочем, он думает о чем-то странном. Да и что оставалось делать, когда не хочется подпускать ближе мысли о том, что могло бы случиться с Андромедой, найди Северус ее минутой позже. А Меда молчала, то ли давая слизеринцу понять, что отвечать на вопросы не намерена, то ли собираясь с силами, чтобы раскрыть перед Снейпом душу. Посмотреть на нее он не осмеливался. И уходить не собирался, если, конечно, она сама не укажет ему рукой в известную сторону. Снейп ждал, он не торопил ее, давая возможность самой решить, что для нее важнее: гордость с сохранением тайны в целостности, либо же облегчение души, путем избавления от того груза, что тянул девушку ко дну все эти дни.
Снейп широко распахнул глаза, когда она начала говорить. Он жадно ловил каждое слово, пытаясь понять. И чувствовал, словно с головой периодически окунается в ледяной омут воспоминаний. Можно ли любить сильнее, как он любит Лили? Любила ли Андромеда Аллингтона так же, как Северус Лили? Сильнее? Андромеда была готова ради Хью расстаться с жизнью. А Северус ради Лили? Не в той интерпретации. По сути, согласившись стать прихвостнем Волдеморта, Снейп утратил права на свою жизнь. Он раб, чья жизнь более не зависит от собственных решений. Еще неизвестно, что хуже – так запросто оборвать свою жизнь, или быть слугой тирана.
Он, не перебивая, дослушал речь Андромеды до конца, понимая, насколько она не права.
- Ты ошибаешься, - жестко проговорил он. Наверно, следовало бы сейчас обрушить на рейвенкловку кучу контраргументов, чтобы она почувствовала себя несчастной, чтобы была разбита, но полна стремления исправить то, что наделала, но Северус не находил нужных слов. Ты ошибаешься, - уже мягче и несколько обреченнее повторил он. Выбора как такового у него не имеется, он должен достучаться до Меды, должен изменить ее настрой. Быстро скользнув взглядом по кустарникам, что скрывали их от остального мира, Снейп сжал пальцы на краю рукава мантии и, помедлив, закатал тяжелую ткань, открыв взору отвратительную Метку. Да, он знал, что не стоило этого делать. Возможно, это станет его фатальной ошибкой, но у него есть немного времени, чтобы попытаться переубедись рейвенкловку.
- И ошибаешься во многом. Ты сказала, я свободен? Ты действительно так считаешь? – выпалил он, пока Андромеда еще не отошла от первоначального шока. Подозревала ли? Знала ли? Не важно. Теперь уже не важно. Она была честна с ним, теперь этот долг за ним. Если эта правда станет камнем преткновения, что ж… значит, так тому и быть. Он внимательно следил за девушкой. Какой бы ни была ее реакция, он заставил ее сначала выслушать, а уже после действовать по своему усмотрению.

Логичный вопрос. Что это? Он не раз об этом думал, пытался смотреть позитивно, искал хотя бы малейшие достоинства своего положения. И не находил. Порой его бесило осознание собственной безысходности, порой ему становилось все равно. И все же один плюс был: Лили дышит, живет, испытывает чувства – это главное. А он… он слишком много наделал ошибок, чтобы теперь ему представилась возможность жить так, как ему бы хотелось. Он выменял свою душу. Добровольно. Ему не на что жаловаться.
Что ж, реакция у Андромеды вполне разумная. Разговор продолжить можно и, пожалуй, у него найдется, что сказать этой девушке, которая чуть ли не совершила непоправимую ошибку по глупости. Удивительно, что так быстро и четко осознала темные помыслы в стремлениях Темного Лорда и его подопечных, на некоторых заверения Волдеморта действуют… одурманивающе. Северус и сам познал на себе силу слов темного мага, это был призыв, на который хотелось ответить, которому практически невозможно отказать. И он бы откликнулся, не будь в его жизни той, ради которой он обязан дышать и сопротивляться, бороться и жертвовать собой.
- Это, - он ткнул указательным пальцем в черный череп, - не есть восхитительно, как воспевается на каждом углу. Это – символ порабощения, других слов для описания я просто не нахожу. Поверь, если бы так не сложились обстоятельства, я предпочел бы умереть, нежели стать рабом. Я принял метку добровольно… по принуждению. Звучит абсурдно на первый взгляд, но это правда. У меня был выбор: либо присоединение к ним и жизнь, либо смерть… Смерть меня и ее, - он не стал называть имени, это итак яснее некуда. – Поскольку я перед тобой, ты понимаешь, какой я сделал выбор. Стоит ли тебе говорить, что моя жизнь не так сладка, нежели у тех, кто стал Пожирателем добровольно? Один ничтожный промах и я труп. Ты знаешь, - он отвернулся, говорить стало трудно. – Меня не раз посещали подобные мысли. У меня в лаборатории имеются яды, убивающие моментально. Думаешь, я не хотел покончить с этим раз и навсегда? Думаешь, я не держал флакончик с ядом у рта, отваживаясь сделать глоток? Это не выход, понимаешь. И я все еще здесь, я все еще борюсь. Я не играю на жалости, я говорю как есть. То, что происходит с тобой… это правильно, и неправильно. Но ты ошибаешься: если тебя не станет, ему не будет проще жить. Чтобы не происходило, ты должна быть сильной. Ради себя. Ради него. Ради вашей любви. Ты должна бороться, а не, поджав хвост, бежать от проблем. Ты свободна, - его голос стал глух. – Ты можешь сбежать от устоев своей семьи, тем самым предав близких, но сохранив любовь. Разве Блэку плохо живется? – вопрос риторический. – От этого, - он вновь указал на метку и раздраженно одернул рукав, - уже не сбежать. Это своеобразный ошейник, который, к сожалению, не перегрызть.
Он немного помолчал.
- Ты все еще уверена, что твое понятие «свободы» истинно?
Он знал, что, возможно, подписал себе смертный приговор, раскрывшись перед рейвенкловкой. Ему хотелось ей верить. Он не думал, что произойдет дальше. Пути отступления есть всегда. Один из путей, к примеру, находится недалеко от границы антиаппарационных чар и если придется… если он будет вынужден… надо лишь не попасть под заклятие раньше, чем он добежит до границы. Северус заглянул в глаза Андромеды, ища в них ненависть, презрение… страх?
- Я надеюсь, что не появлюсь на твоих похоронах, - он сделал эмоционально ударение на «не» и отвел глаза в сторону, - по той причине, что подохну раньше и просто буду не в состоянии заявиться к тебе.