Сердце Лили грозило вот-вот выскочить из груди и тоже пуститься в пляс, вторя грохоту барабанов и мелодичному пению на чужом языке. Девушка восторженно крутила головой из стороны в сторону, тщетно стараясь уловить все происходящее вокруг. Но люди разбились на группки, примыкая то к одной, то к другой сцене, что разыгрывались на мощеной площади. Время будто завертелось в хороводе, смешивая новое со старым. Смеющиеся люди в старинных нарядах, поющие люди в одеждах современных – Лили даже не знала, на кого обращать больше внимания. Сев остановился, принудив и ее остановить движение, словно выдернул из яркого света восхищения. Лили повернулась к другу и вдруг рассмеялась. Наконец-то, наконец-то – это удивительное выражение изумления на его обычно спокойном лице!
Северус  Снейп казался Лили самым невозмутимым человеком на земле. Даже в детстве, после их знакомства, он воспринимал все, бывшее для нее диковинным и необычным, как само собой разумеющееся.  Она заставляла порхать лепестки полевых цветов – он как-то заставил подняться в воздух листву целого дерева. Она рассказывала ему любимые сказки – а он просто смеялся над ними, и рассказывал о сказочных вещах, которые происходили наяву. Он всегда был на шаг впереди нее, и хотя Лили обожала своего друга, это всезнание порой досаждало. А сейчас он так же удивлен, как и она сама.
Еще бы, происходившее вокруг было так не похоже ни на что, виденное Лили раньше. Даже газетные вырезки о карнавале в Лондоне, даже движущиеся колдографии о ведьмовских празднованиях – ничто не могло подготовить гриффиндорку к Хорватскому фестивалю. Все казалось грандиозным, но в то же время улыбки говорили о том, что каждый здесь друг каждого, все ратуют лишь за одно – праздник!
Толпа, разлившаяся по площади, захватила их, увлекая за своим движением. Хватка на ее руке усилилась, но и Лили сжала пальцы, стараясь держаться ближе к Северусу. Потеряться сейчас было бы ужасно – слишком много людей оказалось на украшенной площади, слишком силен шум, слишком громки песнопения.  Праздник был в самом разгаре, а двоих подростков было слишком мало для того, чтобы привлечь постороннее внимание.
- Не отпускай меня! – почти прокричала девушка, пытаясь противостоять натиску толпы. На миг она даже испугалась, потеряв лицо Северуса из виду. Ее ладошка почти выскользнула из его ладони, но толпа тут же бросила ее назад, столкнув с ним. И расступилась, получив пространство для маневров. Натиск мгновенно угас, будто и не было вовсе – но Лили все же для верности крепче сплела пальцы с Севом. Налет испуга исчез, осталось лишь снедавшее ее нетерпение.
Как усмотреть все-все? Не упустить самого главного, но и не пропустить интересные мелочи. Куда смотреть, куда идти?
Она опять замотала головой, рассыпая в воздухе медные кудри. И почти болезненно застонала, переминаясь с ноги на ногу. – Сев, тут так много всего, как же узнать, что именно самое интересное?
Молодые девушки и юноши в белоснежных тогах, с волосами, увитыми лавровыми листьями, появились на небольших помостках, патетично взмахивая бронзовыми руками. Он выглядели древнегреческими богами, но звуки волынки отвлекли от них взгляд  Лили. Что волынка делает вдали от родной Шотландии? А это был островок Шотландии на чуждом континенте – мужчины в килтах, чьи бороды отливали той же медью, которой были полны волосы Лили.
Вновь загрохотали барабаны, в центре площади показалась процессия, сопровождаемая разношерстной толпой.
- Что это, Сев, посмотри! – позабыв об удивлении юноши, она обратилась к нему с этим вопросом, ответ на который могла бы получить через несколько мгновений.
Настоящий слон, увитый золотой сбруей, шел, добродушно помахивая огромными ушами. Лили застыла, как вкопанная, увидев это воистину изумительное животное, возглавлявшее процессию.

Громадное животное величаво шествовало по площади, возвышаясь над танцующими людьми. Их кожа была темна, как эбонитовое дерево, и разукрашена светящимися узорами. Лили никогда не видела ничего подобного, в крошечном городке, в котором они с Севом выросли, отродясь не было зоопарка, а в Лондонский она попала лишь однажды, во время рождественских каникул, когда теплолюбивые гиганты были скрыты в слоновнике. И ведь совсем другое – видеть слона тут, в центре бушующей ночи, при глухих звуках барабанов и мелодичных песнопениях. Завороженная, девушка даже не сразу поняла, что красочная процессия направляется прямо на них с Северусом.
Развевающиеся одежды ярких цветов, грохот барабанов и возносящиеся к ночному небу голоса – и в эпицентре всего огромное животное, величественной поступью ведущее за собой процессию. Слон был украшен яркими перьями и лентами, его грубая кожа украшена мазками светящейся краски. Он надвигался на Лили, словно призрак из красочного сна. И только крепкое пожатие ладони Северуса удерживало ее в реальности, напоминая о том, что все происходящее вовсе не сон, а самая настоящая жизнь.
Как Севу удалось достать портключ, перенесший их за пределы Британии? Когда он успел разузнать про фестиваль, как запомнил ее жгучее желание повидать такие процессии? Впрочем, о последнем она сама не позволила бы позабыть, каждый год заводя свою шарманку о том, как было бы хорошо, если бы... Но Сев продумал все, сдержал в тайне свой план, так, что она даже не подозревала ничего подобного. Да, из них двоих именно он был самым скрытным, столь не похожим на нее саму, нетерпеливую, открытую, как книга.
И сейчас они оказались в чужой стране, без возможности творить магию в случае непредвиденных обстоятельств, окруженные незнакомцами, говорящими на неизвестном языке... Но Лили чувствовала себя превосходно, не смотря ни на что.
Она не чувствовала страха, только неописуемый восторг. Впервые в жизни она совершила что-то из ряда вон выходящее, и мечтала впитать в себя каждый миг этой волшебной ночи. Пусть даже для этого придется оказаться на пути этого великана.
Но танцоры проследовали мимо них, увлекая за собой слона. Лили только успела заметить улыбку разодетого в шелка погонщика, и звуки музыки начали стихать, сменяясь новыми мотивами. И раздавшееся рядом с ними бренчание браслетов вторило музыке, являясь словно частью мелодии. Но это были смуглые цыганки, весело щебетавшие что-то на чужом языке и то и дело оглашавшие площадь своим звонким хохотом. Поначалу смутившаяся, Лили вдруг завторила их голосам, послушно подставляя лицо под их кисти. Крепкое пожатие пальцев развернуло ее к Северусу, вокруг которого также столпились девушки, превращая его в развеселого Арлекина. Его разглядывала статная цыганка, прожившая, кажется, целое столетие. Ее хриплый голос превращал знакомые слова, произнесенные на ломанном английском, во что-то удивительное, такое же колоритное, какой была она и ее девушки. Они опять звонко расхохотали, и упорхнули, напоследок надев на запястье Лили несколько тонких браслетов, украшенных крохотными колокольчиками. Она рассмеялась им вслед и, обернувшись, рассмеялась опять, встретив взгляд Северуса.
- Только не говори, что они украсили меня красным и золотым, Сев, я не переживу этого! -  гриффиндорка картинно прижав ладонь ко лбу, отчего браслеты мелодично зазвенели.
А вокруг них разворачивался новый круг бесконечной ночи, новая процессия начинала свой путь сквозь разноцветную бурлящую толпу…

Серебристые блестки на ресницах придали окружающим ее процессиям совершенно мистический оттенок. Лили быстро заморгала, поднимая лицо к звездному небу. Сияющие точки звезд мгновенно превратились в сияющие росчерки длиннохвостых комет, повинуясь движениям ее ресниц.
Звездопад… как же хотелось ей увидеть такое небо по-настоящему. Мириады падающих звезд… Северус всегда смеялся над ее наивностью – завидев одинокую звездочку, сорвавшуюся с насиженного места, гриффиндорка всегда зажмуривалась, мысленно повторяя про себя желание, которое обязательно, обязательно должно сбыться. Сев мало во что верил, если это что-то нельзя было разобрать на составляющие, рассмотреть поближе и объяснить какими-то скучными причинами. Но и он уступал ее просьбам и послушно замолкал, когда Лили «уступала» ему падающую звезду. Только никогда не признался бы – загадывает ли в действительности, или просто не хочет спорить.
Блестки давно разлетелись, не выдержав такого неаккуратного обращения, а девушка все стояла, замерев, уставившись в ночное небо, сияющее звездами. Но люди вокруг нее не останавливались ни на мгновение, и вот, внезапно, бархатное полотно небес стремительно притянуло ее к себе…
Лили не успела даже испугаться, взлетая в воздух. Миг – и вот она уже … на мерно покачивающейся спине толстокожего гиганта, чьим собратом восхищалась всего несколько минут назад! Ладошка ее скользнула по шершавой коже – наощупь она была совершенно такой, какой казалась на первый взгляд. Слон дернул ухом, будто почувствовал это прикосновение, зазвенели круглые кольца, вдетые в тонкую кожу. А Лили уже улыбалась Северусу, который всем своим видом выражал изумление. Но Лили не стала указывать обычно невозмутимому другу на это – потом, позже. Сейчас она просто вцепилась в юношу, жадно вглядываясь в процессию, частью которой они стали. Один, второй… целая вереница слонов, будто вышедших из замка самого богатого раджи. Светящиеся символы на коже, белозубые погонщики, стрекот шаров в их руках… Ночь пела вместе с ними, а Лили с удовольствием присоединила к пению и свой голос, без слов подпевая мелодии.
О, это была волшебная ночь. Терпкий аромат, сопровождавший слонов, вовсе не дурманил девушку. Напротив, он нашептывал ей свои секреты, полные солнечного света и нагретой им земли.
В какое-то мгновение небо заключило их в свои объятия, не сдерживаемое больше стенами города. Оно оказалось везде – сверху, сбоку… и даже снизу оно глядело множеством сияющих глаз. Шум и гомон фестиваля уже давно затих за их спинами, но Лили не обратила на это внимания. Только когда Северус тронул ее за руку, девушка затихла, увидев открывшийся ему вид. Сама бесконечность открылась перед ними, распахивая полотно лунной дороги. Кажется, слоны сейчас пройдут по ней своей тяжелой поступью, неся двух подростков навстречу ночи. Что может ожидать за пологом неба две любопытные души? Ответы на все вопросы?
Но слон остановился, опускаясь на колено. Смеющиеся погонщики опустили их на землю так же стремительно, как забросили на высокую спину, и направились дальше, голоса постепенно затихли вдали, гигантские фигуры растворились, словно никогда и не существовали…
А студенты Хогвартса остались одни под внимательным небом с его серебристыми глазами.
Нашарив ладонь Северуса, девушка сжала ее в своей ладошке. Этот прекрасный миг она хотела разделить с ним – ведь, кажется, он и сам наконец потерял свое нарочитое равнодушие.
- Ты лучший друг на свете, Северус, самый лучший…
Тихий, но такой искренний шепот.
Слова, которые она говорила уже сотни раз. Действительно – самый лучший ее друг, без которого она давно уже не представляла своей жизни. Да, были друзья и в Хогвартсе, но Сева никто и никогда не мог бы заменить. Да и не позволила бы этому случиться она сама. Никогда. Ни за что.