Сказать, что Николь фон Эджин озадачила Северуса, значит, не сказать ничего. Снейп был, мягко говоря, шокирован. Он попытался представить себя в роли того же Горация Слагхорна. Представить не получилось. Воображение отказывалось рисовать нечто подобное. Вот он стоит перед доской, но не как отвечающий, а как пытающийся вбить информацию в голову не слушающим и отвлекающимся на разного рода мелочи первокурсникам. Послушания нет, внимания нет, уступчивости нет, отзывчивости нет, есть лишь непомерная гордыня и завышенное чувство собственного превосходства. Взаимодействия нет и не будет. Коэффициент полезного действия крайне мал, или стремится к нулю. Снейп поджимает губы. О чем думала фон Эджин, предлагая должность преподавателя Северусу Снейпу, обладателю Знака Мрака? Вероятно, в ее сознании все же нарисовалась подобная картинка. А может, это ее способ развлечь себя? Снейп не верит в добрые порывы ее души. Да и была ли у нее душа? Добра в нынешнем Директоре не было, она ни раз доказывала это своими действиями. Не то, чтобы Снейп нуждался в добре. Совсем не нуждался. Однако он видел ее взаимодействие с другими учениками и преподавателями.
Безэмоциональная горгулья.
Снейп никак не комментирует и не реагирует на ее манипуляции с пером. Зачем склеивать то, что должно оказаться выброшенным? Совершенно неясный жест. Сломанные вещи не всегда подлежат восстановлению. Впрочем, он думает о чем-то странном.
Снейп дергается на слове «страх» и невольно сжимает зубы. На скулах вспухают желваки. Никто не вправе называть его трусом. Никто. И никогда. Этого права нет ни у кого. Даже у Лили Эванс. Снейп прекрасно знает, что такое страх. Однажды он смог его перебороть.
– Я лишь констатировал факты, – цедит Северус сквозь сжатые зубы. Чертова фон Эджин. Она всерьез вознамерилась поколебать душевное равновесие выпускника? Впрочем, Снейп отчего-то ей верит. В Директоре угадывалась усталость. Северус подумал, что ей, вероятно, не очень сладко приходится нести бремя руководством всем Хогвартсом – что подтверждают презрительные интонации в голосе одного из портретов, однако, быстро выкидывает из головы подобные мысли. Дамблдора не боялись, любили и уважали. Николь фон Эджин боятся, не любят и не уважают. С другой стороны, ее тактика имеет свои плюсы и минусы. Нет, определенно, ассоциировать себя с женщиной напротив не самое лучшее решение. Не хватало проникнуться к ней сочувствием.
Снейп придвигает к себе книгу и погружается в изучение. Она ведь не думала, когда предлагала, что Снейп лишь мельком глянет в содержимое? В директорском кабинете повисает тишина. С некоторых портретов доносится сопение, с некоторых – тихий храп. Северус никуда не спешит. Должно быть, не спешит и Директор.
В общем и целом, ничего из ряда вон выходящего для себя Снейп не выносит. Подготовка, учебные планы, расписания занятий, планировка – со всем этим проблем возникнуть не должно, Снейп умеет распоряжаться своим временем, умеет выделить главное из простыней информации. Однако потенциальное взаимодействие с сопливыми первокурсниками его, признаться, настораживают. По силам ли это будет ему?
Задав мысленно последний вопрос, обескураженно концентрируется на тексте книги. Если он начал задумываться о том, сможет ли справиться с поставленной задачей, означает ли это, что он, в целом, не против согласиться с предложением Директора?
– Хм. Не вижу в «Регламенте о преподавательской деятельности в Хогвартсе» никаких упоминаний премий. Или что вы имели ввиду под определением «премия»?
Снейп нахмурено смотрит в последнюю страницу книги.
– У меня осталось два вопроса. Первый: сколько времени у меня есть подумать. И второй: где во всем этом подвох?

Снейп хмурится и, признаться, не совсем понимает, что происходит. Хотя, конечно же, нет, воспринимает происходящее с почти кристальной ясностью. Однако осознавать нагружённую на него ответственность несколько затруднительно. Ещё полчаса назад он был беззаботным – насколько вообще можно употребить подобное определение в свете случившихся событий за последние полгода – выпускником, который должен мчать в Лондон на Хогварт-Экспрессе и лишь начинать задумываться о своём обозримом будущем. В конце концов, учебный год – какими бы печальными событиями ни был наполнен – наконец, закончен. И Северусу, как и любому другому выпускнику, хотелось вдохнуть немного свободы. О том, что свобода заключалась в пустом родительском доме, в отсутствии каких-либо сбережений и в полной неопределенности думать, разумеется, не хотелось. Хотя бы до того момента, как Снейп сошел бы с поезда.
Однако его будущее решается здесь и сейчас. Было от чего чувствовать себя обескураженным.
Снейп открыто смотрит в глаза Николь фон Эджин и невольно ощущает скрытую угрозу. Угрозу, которая при определенных обстоятельствах, зависящих от Северуса, может быть направлена на него. Или против него. Дело вкуса.
По позвоночнику, признаться, ползут предательские мурашки.
– Убедительно, – тихо произносит Северус. Его самообладание дает сбой, трескается, словно стекло под напором. Снейп думает, что он, пожалуй, боится Николь фон Эджин. Инстинктивный страх. Чувство самосохранения вопит – надо бежать, не оглядываясь; надо забыть происходящее как страшный сон. Однако Снейп не двигается, тщательно обдумывает каждое слово Директора и да, взвешивает все «за» и «против».
Николь говорит загадками и происходящее начинает нравиться Северусу все меньше. Вернее, совсем не нравиться. Но, надо отметить, любопытство все же берет верх. Как бы Снейп ни пытался прикрыться своими мнимыми планами относительно своей будущей работы, то были всего лишь планы, которые не факт что превратятся в жизнь. Предложение Николь было вполне реальным. И очень даже целесообразным. С одной стороны, контакты не с самими разумными представителями homo sapiens, то есть, школьниками, преимущественно первых курсов – крайне сомнительно, что доверят вести последние курсы, а с последними не факт, что получится установить взаимообратную связь. С другой стороны – определенность. Здесь и сейчас. Действительно, заставляло задумываться. Однако не стоило забывать, что у медали есть ещё и гурт. И в данном случае это – «мелкая, черновая работа» специально для Директора. Роль личного слуги фон Эджин не вдохновляла. Северусу было достаточно роли добровольного раба Лорда Волдеморта. Отчего-то казалось, что Снейп заносит ногу на те же грабли. Ещё не поздно одуматься.
Снейп мрачно наблюдает за действиями Николь.
Рыжий клок волос. До боли знакомый рыжий локон.
Северус не мог не узнать. Не мог не понять, кому они принадлежали. Снейп шумно сглатывает.
– Но. Откуда они у вас? Почему ее?
Когда речь заходит о Лили Эванс мозг Северуса переключается в какую-то иную фазу, и он уже не в состоянии работать в привычном хладнокровном режиме. Потому что Северусу не все равно. Потому что Лили ему дорога. Потому что он любит её. Всегда.
Снейп больше не раздумывает.
– Я согласен.